Форум » НЕРеальная война » Шкатулка с "Прекрасной Дамы" » Ответить
Шкатулка с "Прекрасной Дамы"
Dampir: Наш мир и достаток зависят от Божьего промысла и военно-морского флота. Карл II В предпоследний год двадцатого века, ремонтируя крышу старинного особняка, рабочие нашли на чердаке, окованную латунью шкатулку красного дерева. По бросовой цене они продали это занятное дорожное бюро весом с небольшую собаку антиквару с блошиного рынка Порт де Ванв в 14-м округе Парижа. Никогда не зная наверняка, что именно найдет, мой отец всегда с увлечением отправлялся туда, иногда, как и сейчас покупая будоражащую воображение давнюю вещь. Вскоре после его смерти я стал обладателем купленного им осколка истории, наткнувшись в углу за вешалкой на этот необычный ларец. Даже при самом беглом осмотре нетрудно было убедиться, что дорожная шкатулка вышла из рук неизвестного мастера несколько веков назад, вероятно в первой половины восемнадцатого столетия, и принадлежавшей когда-то достаточно богатому человеку. Латунная пластинка на ее прямоугольной крышке с надписью староанглийским шрифтом «Sir Richard Graham, bart» таила за собой причудливый мир. По легкому зеленому налету коррозии можно заключить, что шкатулка совсем недолго побывал в морской воде. Украшенная изысканным орнаментам в виде диковинных животных, замковая металлическая пластинка с вертикальной скважиной, закрывая укрепленный на передней стенке механизм, помогала попадать ключом даже в темноте. С боковых сторон миниатюрного бюро в дерево врезали пластины с кольцами. При открытом замке за левое выдвигался находящийся сбоку ящичек. правое использовалось при переноске. Если откинуть верхнюю крышку, где на предназначенной для письма внутренней поверхности остались пятна от пролитого рома и чернил, обнаружатся три уровня отделений. Судя по всему, длиной 21 дюйм и шириной 11 шкатулка, в высоту равная 7 дюймам, служила для хранения подзорной трубы, морских карт и инструментов для определения положения судна во время плавания. Сейчас в обитых зеленым сукном трех верхних ящиках не было ничего, кроме следов ружейного масла и слабого запаха вирджинского трубочного табака. После извлечения центрального под ним обнаружилось пустое пространство и стал частично виден следующий уровень бюро.
Dampir: – Наверх! – полушепотом скомандовал я. На баке не было ни души, до сих пор нам сопутствовала удача. Уоллес подтянулся и с перекошенным гримасой лицом перебросил себя через фальшборт. Мы вместе оказались у грот-мачты, вахтенный матрос дремал, притулившись к ее основанию. Несколько секунд спустя он был связан и с кляпом во рту. Оглядевшись по сторонам, я убедился все мои люди уже на палубе. Теперь предстояло управиться с командой гукора, сколько человек на борту точно не знал никто. Внезапно раздался грохот от падения тела, подкрепленный серией проклятий. Затем дверь каюты шкипера распахнулась. «Держа путь веселыми ногами», на притопленных ступенях появился «Дод». Привалился к косяку, пытаясь понять, не мерещится ли ему в тусклом свете фонаря. Мимо меня мелькнул Келли и сбоку, выше ключицы с ненавистью ударил шкипера ножом в шею. Из горла Осборна вырвался хрип, ноги подогнулись, он завалился на палубу уже мертвым. – Парень дорожит своим добрым именем, – хмыкнул Уоллес. – Сэр, я здесь все знаю и дальше пойду первым, – предложил Келли. Спорить с ним никто не стал. При тусклом свете коптящей лампы в кубрике на баке, ни о чем не подозревая, играли в кости. Ругательства сыпались градом, казалось, что дело дойдет до драки. Через открытый грот-люк Пат проворно спустился вниз, следом за ним еще четверо. С виду страшная сумятица очень походила на разворошенный муравейник. Двое матросов схватились за ножи и были тут же убиты. Остальных крепко связали и без лишних церемоний бросили на палубе. Уоллес отрядил Джонсона проверить, не притаился ли где какой-нибудь член экипажа. Затем они вместе отодвинули крышку ахтерлюка и спустились в трюм. – Какой груз? – спросил я. – Бочки с элем, немного свинца в слитках, порох и мушкеты, сэр. – Помолчал немного и добавил, пожав плечами, когда послышались всплески. Наши сбрасывали за борт тела погибших, предварительно очистив их карманы – Черт возьми! Кто бы подумал, словно в Вест-Индии. – Оставим это. Тебе давно пора возвращаться, – приказал я. Зазвучали шуточки, пожелания удачи. Уоллес спрыгнул в спущенный на воду ялик, гребцы дружно взялись за весла. После нескольких взмахов шлюпка выскочила из тени «Герл Пат» и рванулась к берегу, подгоняемая приливом. *** – Сегодня ночь холодная и ветреная, ваша милость. – Рэйен глубже натянула на голову Герти вязаную шапку, спрятала под нее туго заплетенные косы. В отдалении мягко покачивались на легкой зыби рыболовные суда.
Dampir: Едва ялик коснулся грунта, сидевший у румпеля Уоллес соскочил на берег и направился к ним. – Прошу прощения, леди Грэм, капитан мне приказал, чтобы вы даже ног не замочили. Позвольте мне снести вас с малышом в шлюпку, – предложил он. Герти ограничилась безмолвным кивком. Под плеск волн уходила старая жизнь с балами, каретами, модными платьями, но это не имело значения. – Господи Боже, услышь мою молитву! Немного я прошу у Тебя, спаси и сохрани моих мужа и сына. Матросы быстро погрузили небольшой багаж и помогли женщинам перебраться в ялик. – Весла на воду! – рыкнул Уоллес. – Не волнуйтесь, ваша милость, доставят как богемское стекло. Шлюпка отошла от берега, теперь она двигалась против течения и гребцы справлялись с трудом. Синклит был опытным моряком – поставили мачту, подняли шпринтовый парус. Женщины сидели внизу, на пайолах, так что видны были одни головы. Вода закипела под водорезом, жуткое и вместе с тем приятное чувство охватило Герти. Ялик легко всходил на волну и развил порядочную скорость, почти чертя бортом воду, послушный рулю. Через полчаса шлюпка привелась, собираясь обрезать корму «Герл Пат», выходя на подветренный борт в бейдевинд. – Парус долой! – затем скомандовал Синклит, подходя к сброшенному с гукора штормтрапу. – А вот и ваша леди, сэр! – Этот возглас заставил Герти улыбнуться, когда Доусон подхватил ее на руки, передавая мне вместе с младенцем. Ялик подняли и закрепили на палубе. Затем взяли на буксир одну из двух лодок, а вторую попросту бросили на произвол судьбы. Едва якорь вышел из воды, как его рывком подтянули к борту, устанавливая по-походному. Ночной бриз наполнил паруса и «Герл Пат» направилась в Атлантику. *** – Твой гнев Господь слишком часто обрушивается на невиновных людей, – размышлял Уоллес. – Наш капитан, храбрый, справедливый и вдобавок очень удачливый в бою, лучший из всех мне известных. Он подъехал к заведению, где прежде заметил над дверью три бочонка, висящие на обрывке цепи. Попросту таверна, бордель и игорный дом, вместе с тем место встреч для обсуждения незаконных дел. Здесь было шумно даже ночью, кому это мешает спать, тот мог поискать ночлег где-нибудь еще. Плутоватый хозяин едва взглянул на позднего посетителя, заказывающего эль, хлеб и рыбу. – Поговорим? – предложил Уоллес. – Валяй, выкладывай, если есть что сказать! –Хорошее для тебя, хочу освободиться от кареты и лошадей, что оставил напротив. – Черт возьми! Да только с чего бы, не стану же я покупать кота в мешке. – У каждого свои секреты. Торговались они долго.
von Echenbach: Мало! Этакое: жену ГГ надо БЫ развить до "007" и флаг-офицера эскадры частной компании - аи "Саут-Индия" ...
Dampir: В конечном итоге пришли к согласию и обе стороны остались довольны. Один полученным барышом, другой тем, что покупатель никому и словом не заикнется об этой сделке. Уоллес закутался в плащ, чувствовалась резкая ночная прохлада, и быстрым шагом двинулся прочь. *** Неся все паруса, гукор с северо-восточным ветром шел узлов по семи-восьми. Мой выбор, кому исполнять обязанности штурмана и править шестичасовую вахту, пал на Абрахама Синклита. Еще один просоленный ветеран, Доусон Мэйн, стал боцманом. На предложение присоединиться, охотно и без долгих раздумий, согласился каждый третий захваченный матрос. Четверых, не желавших участвовать в этой затее, посадили в лодку, предоставив им добираться до берега своими силами. Эти хлопоты с укомплектованием экипажа продолжалась до четырех склянок. Я поднялся на палубу с рассветом, сквозь облачность неуверенно пробивались лучи солнца. – Восемь с четвертью, – доложил штурману, снимавший на корме показания лага матрос. – Что ж, отлично идем. – Судно в хорошем состоянии, сэр, только отмыть и привести в порядок, – сказал Синклит, меривший шагами палубу. Повсюду терли, скребли, скоблили и лили воду, проходя палубу швабрами. Затем приступили к чистке и окончательной уборке. До полудня на темно-синем корпусе от носа до кормы провели узкую белую полосу под орудийными портами. Маленький Гектор с горячим усердием наводил глянец на чугунные орудия. – Запомни, – объяснял ему Мэйн. На борту корабля нет ни справедливости, ни несправедливости. Есть только две вещи: долг и мятеж. Все, что тебе приказано делать, – это долг. Если ты отказался – это мятеж. – Придется его в юнги определить, – усмехнулся я. – Пусть подпишет условие на этот рейс –10 шиллингов в месяц и еда. Это были большие деньги: столько в Лондоне зарабатывал шляпник и чернокожий парнишка был вполне счастлив. – И вот еще что, боцман, определись с запасами провианта и воды. – Да, сэр, я все сделаю. А кораблик-то на самом деле хороший, как те, что используют флибустьеры. В полдень, под сплоченные возгласы одобрения, ему присвоили новое имя – «Вэлиант леди», как дань уважения к Герти. Время закручивалось спиралью, что было в начале, то и в конце. К берегам Новой Англии парусные суда в летнее время попадали свободным ото льда, коротким северным маршрутом. Минуя южную оконечность Гренландии и далее мимо побережья Канады и Ньюфаундленда. Благоприятные ветры помогали относительно быстрому переходу, хотя погода часто была штормовой. Держа курс норд-вест-тень-вест, мы удалялись от Британских островов и пересекли 30-й меридиан примерно на 55° северной широты. Valiant Lady (англ.) – отважная леди
Dampir: Вторник,13-е. Утром провел наблюдения солнца и луны: широта 55°05'N, долгота по счислению 30°52'W. Легкий юго-восточный ветер сменил восточный. Несем все паруса, для использования даже самого слабого ветра между бизанью и гротом поставили апсель. Гукор отличается хорошими мореходными качествами, послушен рулю и довольно быстроходен. Повернули на другой галс и курсом зюйд-вест-тень-вест следуем в Сент-Джонс, Ньюфаундленд. Среда, 21-е. Широта 51°36'N, долгота по счислению 43°36'W. Легкий западно-юго-западный ветер, иногда отходящий к западу. Идем переменными галсами, в бейдевинд, за сутки прошли 58 миль. Погода облачная и прохладная. На рассвете палуба, мачты и такелаж мокрые от росы, словно в дождь. Миновали мередиан мыса Фарвель, южной оконечности Гренландии. От ее шельфовых ледников время от времени откалываются крупные куски, образуя айсберги. В августе максимальный предел их распространения простирается на юго-восток до 41°N, 50°W. Одна из таких столообразных глыб, такая же узкая и длинная как Корнуолл, находилась с наветренной стороны, самое большее за милю от нас. Медленно пробираясь к морским торговым путям, она терпеливо ждала ничего не подозревающую жертву. – Вижу китов! – раздался возглас. Справа по носу на фоне айсберга резвились два красавца-горбача, этот вид осенью мигрирует с севера на юг. – Гектор, передай леди Грэм приглашение подняться на палубу – распорядился я. – Есть, сэр, – отозвался юнга и через несколько минут вернулся в сопровождении Герти. Выскакивая к поверхности воды, киты пускали короткие кучевидные фонтаны и снова уходили на глубину. На секунду-две в воздухе, словно гигантские бабочки, мелькали изящные лопасти хвостового плавника. Киты сопровождали нас некоторое время, похоже, им нравилось внимание. Вот почти одновременно оба выпрыгнул из воды, показав себя во всей красе, и грузно шлепнулись обратно. В длинной шерстяной куртке, бриджах, чулках, ботфортах и вязаной шапке Герти провела на палубе весь остаток прекрасного вечера. Облокотясь на планширь, она любовалась айсбергом, голубеющим на фоне темного серого неба. Ее каюта была чиста и обставлена, но слишком тесна для дамы, хотя приобрела некоторый вид домовитости. Парусиновый ковер из белых и черных квадратов, кровать, графин с водой на столе, колыбель, за полотняной драпировкой подвесная койка Рэйен. Этой ночью, я привлек к себе Герти, попытался осторожно приподнять подол ее ночной рубашки. – Нет, Ричард! – прошептала она, сердито оттолкнув мои руки. – Наш малыш еще не спит, а он уже подрос и все понимает. В пятницу утром до Сент-Джонса оставалось триста шестьдесят миль, меньше двух суток при свежем попутном ветре.
Dampir: Меня разбудили поскрипывание шпангоутов, оживление на палубе и низкий гул парусов. С пяти часов утра бом-брамсельный ветер от юго-запада перешел к западу-юго-западу и засвежел, а в седьмом задул от северо-запада и продолжал усиливаться. «Вэлиант леди» имеет ход более 7 узлов. Вокруг ни одного судна, море пустынно. Кажется, все наши унылые тихие и легкие ветры сложились в один хороший риф-марсельный пинок. В два пополудни спустили на палубу брам-рей, а с трех часов горизонт покрылся мрачностью. Ветер отошел к северо-северо-западу и беспрестанно крепчал, что принудило привести его к бакштагу правого галса. В три четверти пятого у грот-марселя и крюйселя взяли по третьему рифу и спустили брам-стеньгу на найтовы, гукор станет остойчивее в шторм. Приказал задраить люки, крепить на палубе шлюпку и все, что могло быть снесено. «О Боже, будь милостив ко мне. Твои моря бескрайни, а мой корабль очень мал». Десятибалльный шторм застиг нас около восьми вечера, небо вокруг потемнело, хлынул проливной дождь и подул ветер с порывами до 50 узлов. Гукор несет стаксель и зарифленную бизань. Высота волн, вероятно, достигает 30 футов. «Вэлиант леди» храбро шла вперед и Герти заснула под непрерывный грохот волн, не теряя веры в то, что где-то там должна быть земля. Шторм поддерживал максимальную интенсивность в течение всего дня, но к вечеру пошел на убыль. После полуночи дождь стих, поутру ветер переменился, задул с направления запад-тень-север и ослабел до умеренного. Вчерашняя волна порядком улеглась. Идем в бейдевинд левого галса, за сутки гукор одолел около 225 миль. Погода улучшилась, зачастую над головой открывался клочок чистого неба. Впереди по правому борту на горизонте появилась затянутая дымкой полоска – берег Ньюфаунленда. Минуем Кап-Бонависта – на этом месте высадился Джон Кэбот, Нью Брейкхарт-Пойнт, Баккалье Тикл и, наконец, мыс Святого Франциска. В похожую на фьорд гавань Сент-Джонса входим уже в сумерках. Узкий пролив между мысами Панкейк Рок и Чейн-Рок, где расположен небольшой земляной форт, сужается до 600 футов в ширину. С высоты 120 футов шесть восьмифунтовых пушек контролируют проход, якорную стоянку и разноцветные домики в северной, лучшей части поселения. По изрезанным террасами склонам, спускаясь к воде, петляли узенькие улочки. Богатые рыболовные угодья Ньюфаундленда, одной из первых постоянных английских колоний в Новом Свете, сделали Сент-Джонс привлекательным. Он стал складом снабжения, укрытием во время штормов и местом встречи торгового конвоя, перед возвращением осенью в Европу. В 1665 году Сент-Джонс был разграблен голландцами, но постепенно превращался в торговый и административный центр. – Команду будить! – раздался голос Синклита, как пробило четыре склянки. – Вставай! Койки вязать! – донесся рык боцмана. За завтраком ели жидкую кашицу больше напоминающую разварившийся гороховый суп, закусывая размоченными сухарями. Женщинам подали пудинг, с пряным ароматом чеддера и подрумяненной золотистой корочкой. В нем были только измельченные в крошку сухари, мука, немного рома и еще меньше твердого, как камень сыра.
Dampir: Стандартный рацион моряка включал соленую говядину, Келли называл ее «ирландской лошадью», бекон, иногда рыбу. Также сыр, сушеный горох, муку, масло, сухари, патоку, пиво или ром, все должно было быть приемлемого качества. Свежие припасы давались при возможности. Провизии должно было хватить на четыре месяца, воды пресной на два, но часть провианта оказалась основательно испорченной. Еще у берегов Ирландии пришлось выбрасывать за борт бочки с непригодными сухарями и солониной, чтобы найти годные в пищу. Страшная потребность ощущалась в зелени, перспектива появления на судне цинги вовсе не радовала. –Бродбент, – обратился я к немолодому моряку, стоящему рядом с боцманом, всем своим видом изображая внимание. – По словам мистера Мэйна, вы человек опытный. – Джим, сэр, неплохо разбирается в закупках. Он был скупщиком краденого. – Превосходно. Отправляйтесь сейчас же. Мэйн и матросы спрыгнули в наш четырёхвесельный ял, пританцовывающий на мелкой зыби у борта «Вэлиант леди». Шлюпка вернулась перегруженная припасами, провизией и свежей водой запасались весь день. Сочный и хрусткий лук ели сырым, набивали им карманы и грызли во время вахты. Помимо овощей, морепродуктов, муки, масла, сахара и соленой свинины, доставили живность. Бочонки с водой раскрепили в трюме, полдюжины овец и козу разместили в загончике у носового люка, а десяток кур в клетке. К сумеркам все едва успели закончить. Сегодняшний ужин был великолепен: острый картофельный салат, отваренный целиком каменный краб, филе трески с овощами и смородиновый пудинг. Вторник. 27 августа. Всю ночь стоял туман, налетали небольшие дождики с легким северо-северо-восточным ветром. К половине десятого утра задуло с северо-запада, небо прояснилось, проглянуло солнце и тумана как не бывало. Снялись с якоря, поставили паруса и с бом-брамсельным ветром выходим в море, нас ждет Бостон. Чем дальше удаляемся от Ньюфаундленда, тем мне становиться спокойней. Его побережье весьма опасное место, что связано с туманами и переменными течениями. Так к мысу Кейп-Пайн, самой южной точки Ньюфаундленда, нельзя приближаться на глубину менее 38 фатомов. Попутные ветры дуют и следующие два дня. Встретилась стая гринд, угольно-черные дельфины с ходу пристроились к идущему судну и затеяли игру прямо перед форштевнем. Все небо в облаках, звезд почти не видно и только планктон, подхваченный набегающими волнами, подсвечивает океан россыпью огней. Пятница, 30-е. Широта 45°17'N, долгота 59°40'W. Легкий северо-северо-западный ветер, идем в бейдевинд правого галса. Плохо видный даже в хорошую погоду остров Сейбл останется по левому борту. Эта длинная песчаная коса в 90 милях от побережья Новой Шотландии, сеет страх с тех пор, как здесь появились первые парусники.
Dampir: Виной всему частые густые туманы и зыбучие пески отмелей, всегда окрашенные под цвет окружающего их океана. Под их многометровой толщей покоятся драккары викингов, каравеллы Испании, трехмачтовые корабли Вест-Индии. Самая точная и актуальная карта француза д’Аббвиля указывала длину острова в 150 миль. В довершение всего его западная часть размывается течениями и исчезает, а восточная намывается и увеличивается. Малоприятное соседство, Идем в Лабрадорском течении, что у южной оконечности Ньюфаундлендской банки поворачивает на запад. Скорость его до одного узла. Достигая побережья Новой Шотландии, течение отклоняется к юго-западу и спускается до 40°N. Весной и летом здесь, в 1.5–2 милях от береговой линии, обычно стоит туман, но по мере приближения к земле становится яснее. В субботу, 31-го, ветер дул с западо-юго-запада. После трех часов утра спустился такой туман, что на расстоянии выстрела из мелкого орудия ничего не было видно. Я распорядился убрать паруса, сомневаясь в надежности определения места судна. Изрезанные глубокими заливами и прикрытые островами берега пользуются дурной славой. При наличии течения к ним не следует приближаться, да и глубины здесь неравномерны: от 20 до 30 фатомов. – Двадцать пять! Мягкий ил! – крикнул Мэйн, лично измерявший лотом глубину. Отдали якорь. К вечеру туман рассеялся, и тогда мы увидели скалистые островки, вблизи которых находились. Я узнал самый юго-восточный из них, свое название Уайтхед получил от 85-футовой скалы из белого кварцита. Полезный знак для определения координат своего местоположения. «Дело верное: вот вам карта. Это океан, а это – мы». Широта 45°12'N, долгота 61°08'W. Моя ошибка в счислении составила восемь миль, дело вполне могло кончиться кораблекрушением. На рассвете вступили под паруса и с легким западным ветром идем на зюйд-зюйд-вест подальше от островков и мелей, в открытое море. К двум часам пополудни он упал до штиля, а через полчаса дул весьма умеренно от разных румбов с южной стороны. Вторник, 2-е сентября. Двое суток шли в крутой бейдевинд, с трудом продвигаясь против почти встречного ветра. В четвертом часу утра он задул от северо-запада и засвежел. На небе давно не виденные звезды, на востоке начинает светлеть. Слева по курсу видны суда, занятые ловом рыбы. В полдень широта 43°13'N, долгота 66°16'W. Ветер к ночи ослабел, облачно, время от времени начинает моросить мелкий дождик.
von Echenbach:
Dampir: На утро ветер перешел на север и стал крепчать. разъяснело и похолодало. Надо плыть скорее на юг, впрочем, там еще сезон ураганов. В четверг, 4-го, идем вдоль берега при свежем северном ветре. Справа по курсу виден остров Тэчер, расположенный у восточной оконечности мыса Кейп-Энн. Широта 42°38'N, долгота 70°34'W. Небольшой остров получил свое название по фамилии Энтони и Элизабет Тэчер. Они единственные остались в живых после кораблекрушения 14 августа 1635 года, жертвами стали и их четверо детей. В Бостонскую бухту вошли вскоре после семи вечера, когда солнце садилось за господствующие над городом холмы Дорчестера. К несомненным достоинствам ее относилась якорная стоянка в шести милях от Бостона, достаточно просторная для 500 судов. В бухте причудливо разбросано более двух дюжин островков. Один из них – Кастл-Айленд, с южной стороны ведущего в гавань прохода, шириной не более 160 футов при высокой воде. Бастионный форт, построенный на острове в трех милях от города, сделал его «лучше защищенным от врага, чем любой порт Северной Америки». Ни один корабль не мог прорваться в гавань, не опасаясь печальной участи быть потопленным огнем 16-фунтовых кулеврин. Непосредственную защиту Бостона обеспечивали земляной форт на холме Хилл и две береговые батареи. Южная, у подножия холма, и Северная, в устье реки Чарльз, контролируя всю бухту. Я, знавший эти места, оставив стаксель, кливер и бизань, решительно шел в глубину залива, несмотря на густеющую темноту. Герти была на палубе, желая поскорей увидеть «Афины Америки». Оставляя с левого борта остров Кастл-Айленд, отсалютовали британскому флагу. Просторную и достаточно глубокую гавань усеивали небольшие суда, построенные на собственных верфях. Долгая лавировка между ними и «Вэлиант леди» отдала якорь так близко от берега, что могли завести швартовы. Не прошло и нескольких минут, как она стояла с закрепленными парусами, а вахтенный матрос пристально всматривался в вечерний сумрак. Глава 9 Вместе с рассветом команда получила заслуженный отдых. – Вот что я вам скажу, – убежденно воскликнул Бродбент, – нисколько не жалею о том, что вышел в это плавание! – Да уж, – хмыкнул Джон Уик, матрос из прежней команды гукора. – Эх, жизнь коротка, и нужно наслаждаться ею. Оба моряка, имевшие право только на жалованье, должны были получить 1 фунт 3 шиллинга и 6 пенсов каждый. Ежедневная винная порция заставляла поверить, что они попали в рай.
Dampir: Плата за службу должна была выплачиваться частями: в каждом втором порту и по завершении рейса. Этим морякам, имевшим право только на жалованье, следовало получить 1 фунт 3 шиллинга и 5 пенсов каждому. – Мне пятьдесят. Начинал я матросом, а вернувшись из этого плавания, буду жить, как джентльмен, – рассуждал Синклит. Постигая азы судовождения, он всегда держал при себе «Практическую навигацию» Селлера. Большая же часть разговоров вращалась вокруг удачливости, об этом толковали все те, кто с первых следовал за мной. – Пожалуйста, соберите команду, мистер Мэйн. – сказал я боцману. – Слушаюсь, сэр. Свистать всех наверх! – разнесся его крик по всему кораблю. Шкафут быстро заполнился матросами. Все ухитрились быть чистыми, выбритыми и прилично одетыми. Мысленно экипаж уже прибавлял к своему жалованью и долю призовых денег, каждый знал ее с точностью до полпенни. Недурная сумма должна была составить двадцать семь фунтов шесть шиллингов и четыре пенса. Впрочем, это не мешало им страстно желать гораздо больше. – Готово, сэр. – Мэйн дотронулся до шляпы. Я усмехнулся, глядя на его серьезное выражение лица, коротко кивнул и оперся на релинг. – Ребята, стоимость контрабандного груза уже подсчитана. Все вознаграждение делиться между участниками захвата, ну а теперь о выплатах. Мистер Мэйн, позаботится об этом немедленно, – мой голос четко и громко разносился по палубе. Моряки, подталкивая друг друга и ухмыляясь, придвинулись ближе к кабестану. –Ура капитану! И еще раз «Вэлиант леди»! – воскликнул дружно поддержанный всеми Келли. По дошедшим до грот-мачты слухам, гукор направлялся в южные воды эскортировать торговые суда, что не препятствует призам по ходу дела. Сгребая в шляпу серебряные и золотые монеты, редко кто из команды не задавался мыслью завалиться в местную таверну. Выпивка на похоронах, свадьбах, церковных собраниях и даже при рукоположении была делом, узаконенным обычаями. Отцы города считали употребление табака куда более греховным и вредным. Строго запрещалось даже его выращивание. *** Самый ясный месяц в Бостоне это сентябрь. Лежащий в вершине залива Массачусетс, на полуострове похожим на сердце, город не превышал трех миль в окружности. Узенький перешеек, соединявший его с материком, зачастую сплошь покрывался водой. Мы высадились на пристани Кларка. Повсюду, похоже, вовсе не глядя, куда идут, толклись торговцы и разгружающие суда докеры. Значительная часть среди них были чернокожие, вероятно, рабское население Бостона. Я крепко держал Герти под локоть, уберегая от столкновения с ручными тележками и катящимися бочками.
Dampir: К стоящей неподалеку таверне «Корона» пробирались коротким переулком, мимо небольших магазинов и складов. – Возьмите наемный экипаж, ваша милость, – предложила хозяйка, вдова Дэй и сделала знак рукой. Подъехал чернокожий возница, по-видимому, он ждал седоков, и как только загрузили багаж, щелкнув кнутом, пустил лошадей быстрой рысью. Направляясь в центр города, карета проехала по нескольким улочкам в его северной части. Бостон производил хорошее впечатление: мощеные улицы и небольшие, но крепкие дома. Тротуаров не было, узкие проходы кое-где охраняли поставленные по углам столбы. Остановились у самого порога двухэтажной гостиницы на Корнхилл-стрит, почти напротив дома губернатора. На первом этаже «Коулс Инн» располагалась таверна с качественной едой, на втором – обустроенные спальни для гостей. Владел ей 60-летний артиллерийский капитан и член Генерального суда Бостона Томас Сэвидж, отнесшийся к нам очень дружелюбно. В этом уютном и респектабельном месте останавливался Джеймс Лей, 3-й граф Мальборо, когда находился в Бостоне. Командир 68-пушечного корабля «Олд Джеймс», он погиб в битве при Лоустофте, как контр-адмирал Сансум, лорды Портленд, Маскерри и многие другие. Словом, в «Коулс Инн» Герти нашла приятную, спокойную атмосферу отличного частного дома. Здесь было меньше суеты, меньше создания видимости усердных стараний и гораздо больше комфорта. Овдовев, Сэвидж женился во второй раз на Мэри, дочери преподобного Симмса. Ему хотелось доставить ей удовольствие общением с новыми людьми, а потому он пригласил нас к себе в пятницу в четыре часа дня. – Мы с женой охотно придем, но очень жаль будет навлечь беду на вашу семью, мистер Сэвидж, – сказал я. – Не переживайте, она не подвергается никакой опасности. В 1664 году колония отказалась признать комиссаров, посланных королем для регулирования ее дел. Я, как и многие другие видные граждане, выразил свое несогласие с политикой Карла II. Губернатор колонии Массачусетского залива, принял меня во второй половине дня. Немолодой слуга, широко распахнув дверь в светлый просторный зал с окнами на восток и полдень, громко доложил: – Сэр Ричард Грэм! У письменного стола, откинувшись на высокую спинку кресла, сидел сухощавый старик в сером камзоле свободного покроя. Черт возьми, передо мной был 77-летний Ричард Беллингем, один из авторов предвестника Билля о правах Соединенных Штатов.
Dampir: Массачусетский Свод свобод объявил равенство всех перед законом и свободные выборы должностных лиц, проводимые при судебной защите. Принимались все нации, истинной христианской религии, бегущие от тирании, голода и войн. Кто ортодоксален в суждениях, не держится церковных взглядов, мог собираться в молельных домах, делая это с соблюдением правил Христа. Возбранялось занимать государственные должности служителям церкви Не должно было быть никакого рабства за исключением пленников, взятых в справедливых войнах и чужеземцев, проданных в колонии. Им предоставлялись все вольности и христианские обычаи, которых требовал закон Божий. Это не освобождало от рабства никого, кто будет осужден властями. Запрещалось жестокое обращение с женами, детьми и слугами. Колдовство и богохульство, умышленное убийство и супружеская неверность, лжесвидетельство и мятеж карались смертью. Отстаивая расширение избирательных прав, Беллингем был консервативен в своих религиозных взглядах. Избранный губернатором в мае 1665 года, в течение следующих пяти лет он переизбирался на этот пост. Сторонник жесткой линии, Беллингем отверг приказ короля прибыть в Англию и ответить на обвинение в неповиновении. – Ваше высокопревосходительство, – я поклонился. – Весьма вероятно, что наши убеждения в значительной степени совпадают. – Будьте так добры, присаживайтесь, сэр. Много слышал о вас, – он внимательно разглядывал меня. – Не думаю, что ради продвижения своих политических интересов я готов пойти на компромисс в вопросах веры. – Как и вы, я подал в отставку с государственной службы и отправился в колонии начать новую главу своей жизни – Это очень необычно, молодой человек. – Несомненно, но это подходящий момент для вас как губернатору избавиться от всех смутьянов. Французский король Людовик XIV вдруг вздумал вышвырнуть из страны протестантов-кальвинистов, Им пришлось собирать пожитки и бежать. Здесь, в Бостоне, объявились двадцать семей, собираясь создать какое-нибудь поселение. Местные квакеры и баптисты также подумывают об этом, пуританская мораль не для них. Я намерен пройти подальше на юг и основать новую колонию. Необходимо ваше любезное позволение приступить к набору людей. Одна маленькая свеча способна зажечь тысячу, а из малого начинания могут произойти большие дела. – Не буду задавать вопрос о причинах, побудивших вас принять это решение. Вы понимаете, конечно, что упомянутые вами земли принадлежат королю? – Если позволите, Ваше высокопревосходительство, это официальное толкование, – ответил я спокойно. – Насколько мне известно, никакая их часть до сего времени не была ни приобретена, ни завоевана у индейских племен. – То, что вы говорите, сэр, несомненно, справедливо, однако объявленные права распространяются вплоть до испанской Флориды.
Dampir: – Относительно малое число поселенцев не может удержать позиции на границе и защитить свои семьи. Мой проект, санкционирован он правительством или нет, исполнен человеколюбия. Аврелий Августин говорит: Братья мои, я не хочу спастись без вас! – Думаю, это будет не прогулка, – прервал меня губернатор. – Боже! Дай вам силы и укажи направление, совершить задуманное. – Бог помогает тем, кто помогает себе сам. Я прошу комиссию вести все, допустимые обычаями, формы враждебных действий против пиратских и иностранных вторжений в этих краях. – Очень хорошо, – сказал Беллингем. – Думаю, что мы достигли консенсуса. Когда вы готовы приступить? Все обязательные формальности будут улажены на экстренном заседании Общего суда. Это был двухпалатный законодательный орган Массачусетса. В качестве верхней палаты служил Совет группы магистратов, назначаемый высшей исполнительной властью – губернатором колонии. Их одобрение являлись необходимым для любой резолюции палаты делегатов. Общий суд имел право распоряжаться бюджетом, выступал он и как апелляционный суд. – Необходимо не менее двух-трех недель на усиление палубы под установку новых орудий и обтяжку такелажа. Ну и потребуется транспортное судно с умелым шкипером. – Отлично, – кивнул Беллингем. – У вас есть деньги, предприимчивость и опыт. Что же, выпьем за ваш успех, сэр. Губернатор порекомендовал мне нанять флейт «Мэри и Джон» Уильяма Вуда и немного времени спустя мы распрощались. Быстрыми шагами я двинулся через Док-сквер, запруженный продавцами и покупателями торговый центр Бостона. Затем потолкался на набережной, присматриваясь к множеству ошвартованных купеческих судов. Совсем небольшой городок с одной главной улицей и численностью населения меньше 3,8 тысяч человек процветал как провинциальный порт. После некоторых блужданий и расспросов я поднялся на борт «Мэри и Джон», огляделся по сторонам. Флейт оказался не слишком большим, по-старомодному раздутым в боках и с предельно малочисленной командой, чтобы повысить прибыль хозяина. Самое подходящее судно: около ста футов в длину, двадцати в ширину и водоизмещением чуть более 200 тонн. Я спросил шкипера. Вуд, как и всякий старый моряк смуглый и жилистый, в синей суконной куртке старомодного квакерского покроя, находился в своей каюте. По столу было разбросано множество бумаг, полученных им в то утро. Доведен до крайности отсутствием средств, он решал, где возьмет деньги, чтобы заплатить жалованье команде и снабдить флейт провизией.
Dampir: – Я уже говорил прежде, «Мэри и Джон» не продается. Не угодно ли джина, мистер? – он сделал приветственное движение стаканом. – Сэр Ричард Грэм. Вначале о доставке переселенцев, припасов, снаряжения и прочего груза, а выпивка потом. Вы готовы обсуждать условия фрахта на несколько рейсов? При этих словах он устремил на меня пристальный взгляд: – Я получил от алкоголя значительно больше, чем ему удалось забрать, сэр. – Тогда идемте, мистер Вуд, покажете мне ваше судно. Мы облазили «Мэри и Джон» с носа до кормы, осмотрели трюмы. Требовались работы по очистке и приведению в порядок внутренних помещений. – Какая ваша справедливая цена, сэр? – немного погодя спросил меня Вуд. – К несчастью, я увяз в долгах по самую шею. Местные торговцы хитрее и коварнее всех, кого прежде мне приходилось встречать. Тот, кто знает, как обращаться с этими людьми может иметь дело с дьяволом. Обманывать ближнего и вполовину не является для них таким грехом, как пренебрегать посещением церкви и пением псалмов. – «Мэри и Джон» крепкое судно. Могу дать надбавку в 30% к стоимости стандартного фрахта, если разместите не менее 25 семей со всем их имуществом. – Да будь я проклят, сэр! – воскликнул шкипер, его лицо выражало немой вопрос, что нужно делать за эти деньги. – Мы отходим через две недели и отправляемся основывать поселение на землях к югу от залива Албемарл. Корабль эскорта, 70-тонный приватирский кеч, придаст вам уверенности в себе,– пояснил я. - Так что, по рукам, мистер Вуд? – Я с вами, сэр, – ответил он. – Прошу прощения, но не могли бы вы выдать мне небольшой аванс. Стоимость оснащения судна, включая плату команде, будет примерно 165 фунтов. – Вот пять гиней и переводной вексель Амстердамского банка. Вуд с благодарностью кивнул, мы обменялись рукопожатиями и распрощались. На следующее утро, мы с капитаном Сэвиджем прямо из гостиницы отправились на верфь Ли, где уже находился мой корабль. Здесь, на углу Крофс- и Фиш-стрит, к юго-западу от причала Кларка строили и ремонтировали небольшие суда, приходящие в гавань Бостона. – Вам можно позавидовать! – сказал Сэвидж. – Превосходный маленький приватир, с таким можно много сделать. Чем вы собираетесь его вооружать? – Я предпочел бы длинную 9-фунтовую лафетную пушку: сравнительно легкая, простая в обращении и точная на больших дистанциях. – К сожалению, такого в нашем арсенале не найдётся, но можно подобрать что-то похожее.
Dampir: Вы, как я вижу, приказали снять вооружение, это около 1,81 тонны. Лучшее что могу вам предложить, это 12-фунтовую чугунную пушку с длиной ствола 21 калибр. Скорострельностью и числом прислуги они различаются мало, а эффективность более тяжелых ядер выше. При ее весе в 1,61 тонны, есть возможность установить на планшире квартердека еще четыре 0,5-фунтовых фальконета. В результате, при их весе 90 фунтов на ствол, корабль не будет перегружен. – Все-таки я хотел бы услышать от вас сопоставление по такой характеристике, как дистанция ведения огня. Сэвидж пожал плечами: – Эффективная дальность «Длинного Тома» и 12-фунтовой пушки составляет соответственно 900 и 700 ярдов. Если вам требуется точность, то при прицельной стрельбе разумным будет расстояние в четыреста ярдов. – Двенадцатифунтовка на бортовом лафете вызовет при стрельбе заметный крен, – к нашему разговору присоединился Питер Фитч. Корабельный мастер, жилистый, не знающий устали человек, начинал с плотника на верфи. – С чего вы взяли? – вскинулся Сэвидж. – Извините, капитан, незачем напрасно кипятиться. Хворост еще не подожгли. Давайте установим орудие в диаметральной плоскости, мистер Фитч. – Если не ошибаюсь, сэр, вы предлагаете расположить его перед грот-мачтой и обеспечить ведение огня по носовым курсовым углам. – Не совсем так. Поскольку в том месте не имеется фальшбортов, для действия по траверзу можно применить поворотную платформу. Перевод с борта на борт должен выполняться за полторы минуты. – Насколько я знаю, так еще никто не поступал. Черт возьми, мне будет интересно попробовать. Потребуется выполнить подкрепления, передавая огневую силу на корпус. Крюйт-камеру предстоит делать заново. Все это потребует увязки с эксплуатационными и мореходными характеристиками. Сэвидж кивнул: – Для быстроты прицеливания вместо подъемного винта придется довольствоваться деревянным клином. Если корабль будет выпускать три хорошо нацеленных выстрела за пять минут, ни один враг не сможет ему противостоять. После верфи посетили арсенал, где я тщательно осмотрел рекомендованную мне пушку. Она наверняка не числилась ни в каких списках и попала сюда после захвата Новой Голландии. Все было просто, без затей, превосходное шведское качество чугунного литья и почти не изношенный канал ствола. Затребованная цена – 80 фунтов стерлингов, оказалась в два раза выше обычной. Рачительный хозяин искренне считал, что полученный доход способствует процветанию дела Божьего, а это благо. Я скрипнул зубами, но заплатил.
Dampir: Бостон центр судостроения в регионе, источник работы для многих и мастеровые на верфи трудились с утра до самого вечера. Прошло одиннадцать дней и, хотя основные работы удалось закончить, требовалось, по крайней мере, еще не менее пяти. Нижняя палуба была настлана поверх 9,6 тонн чугунного балласта, уложенного в трюме взамен каменного. Этим увеличивалась остойчивость, позволяя нести большую парусность. За все хорошее приходится платить. Экипаж из тридцати человек жил в самых стесненных условиях, а запасы провизии и пресной воды обеспечивали 2-месячную автономность. Удивляла изобретательность Фитча. Он распределил давление отдачи по всему борту, возведя сложные деревянные крепления П-образной конструкции. На них сейчас и монтировали главные балки орудийной платформы. Сектор горизонтальной наводки предполагался порядка 70° на борт, комингсы люков мешали развернуть ее на больший угол. Следовало перенести палубные закрытия и, придавая им жесткость, поставить под палубой усиление. К сожалению, оставался один серьезный недостаток. При смещении опорных катков с направляющих могли случаться значительные задержки. *** Осень уже давно началась, дни становились короче. Все было готово к выходу в море, На «Мэри и Джон» находились 102 переселенца: 41 взрослый мужчина, 19 женщин и детей, а один ребенок должен был вот-вот родиться. Моей заботой было предоставить флейту достаточную защиту. Взгляд остановился на потертом по краям вахтенном журнале «Вэлиант леди», что лежал рядом с картой. Далеко не такая точная и подробная, как те, что я хорошо помнил, но все же довольно приличная. Бросилась в глаза дата на открытой странице. 25 сентября 1669 года. Прошло два года, три месяца и четыре дня, как после переноса я осознал себя Ричардом Грэмом. Вспомнились события, произошедшие со мной за это время, лица друзей и врагов. – Сent mille diables! Нет, не хочу об этом думать. – Рэйен подала чай. Я удобнее устроился в кресле и еще раз просмотрел утвержденный губернатором патент. – Предоставлена 70-тонному приватиру «Вэлиант леди», владелец сэр Роберт Грэм, баронет Нортон-Коньерс. Комиссия давалась судну, а не его капитану, и указывала противника, на которого были разрешены атаки. Следовало бороться с контрабандой, пиратами и враждебными действиями подданных иностранных государств. По-прежнему не хватало людей, только орудийная обслуга 12-фунтовой пушки должна состоять из восьми человек. Синклиту и Мэйну удалось соблазнить всего четыре «смоляные куртки».
Dampir: – Не знаю, чего я ждала от Бостона, но скучный, неинтересный город просто повергает в уныние. Его жители только работают и ходят по субботам в церковь. – Герти села ко мне на колени и положила свои прохладные и легкие руки на плечи. Ее длинные волосы были тщательно уложены в ряд восходящих мягких волн. – Знаешь, Мэри Сэвидж не учит своих девочек писать. «Женщина должна внимать мужчине и складывала его слова в сердце, петь или читать вслух». – Темные времена, любовь моя, – я ласково погладил жену по щеке. – Местная община жестока в чрезмерной набожности и, как может, навязывает свою волю другим. – Слышал бы ты, о чем они говорят между собой, – по ее лицу пробежала тень. – Здешние женщины грубы, невоспитанны и завидуют нашим отношениям. – Дай-ка попробую угадать. Тебя, малыша и Рэйен сопровождают на прогулках. Хм, твой муж – человек знатного происхождения, но его команда – это просто пираты? Герти кивнула и прижалась ко мне. «Так вот – за Джентльменов Удачи (Тост наш шепотом произнесен) За яростных, за непокорных, Безымянных бродяг легион!» – Келли совсем не похож на л'Олонне. Вспомни, когда оказалось, что никто прежде не доил коз, он вызвался попробовать, – хихикнула Герти.– Шелковистая белая шерстка растопила его сердце. – Этот потомок ирландских королей принимал участие в борьбе против английских властей, его семье пришлось бежать из родных мест. Повстанческие отряды «тори» состояли в основном из крестьян, но их поддержала и часть гэльского дворянства. – Милый, – жена обвила руками мою шею, – возьми меня с собой. – Будь благоразумна, Герти. Исполнить твою просьбу гораздо сложнее, чем можно подумать. – Ты мне отказываешь? – Вовсе нет, я не оставлю тебя в Бостоне, приготовься к отъезду. «Вэлиант леди» выйдет в море с первым отливом, но, пойми, мы не можем жертвовать безопасностью нашего малыша. «Моря мы кормили тысячу лет – А всё не сыт океан, Хоть нет ни одной на свете волны, Не лизнувшей кровь англичан». – Никто из нас не знает, что случится завтра, Ричард. Время перевалило за три часа пополудни, когда давно опостылевший город затерялся в голубоватой дымке. Ветер на порывах усилился до крепкого и отошел на три румба к северу. Идем в бакштаг, готовы отразить любое нападение, «Мэри и Джон» держится на нашем правом траверзе. Впереди три длинных дня, мы направляемся в Нью-Йорк. Опершись о планшир, Герти стоит на квартердеке, как гордо именовалась кормовая часть палубы «Вэлиант леди». Маленькая и молчаливая она смотрит на тяжело нагруженное судно с переселенцами. Сent mille diables! (фр.) – Сто тысяч чертей! Тори (ирл. tоraidhe) – преследователь.
Dampir: – Люди готовы идти на риск и построить новую страну, – наконец сказала Герти. – Если они выживут. И я тоже. В дальних неизведанных краях нет надежды на чью-то помощь. – Ты избалованный сын госпожи Фортуны. – Иногда просто ее игрушка. Нет жизни без риска, но для тебя будет слишком опасно рядом со мной, не говоря уже о том, чтобы брать с собой ребенка. Извини, но этого нельзя делать. – Пожалуйста, Ричард, я не хочу оставаться одна. – Черт побери, девочка, это совсем не шутки. Лучше послушай, что мне рассказал Якоб Хендрикс, он заинтересовался морскими перевозками и ведет дела в Нью-Йорке. Прежде Новый Амстердам, город обладает собственным характером, проникнутый независимым духом своих жителей. Голландское общество позволяет женщинам сохранять независимость. Ни замужество, ни материнство не являлись для них препятствием вести бизнес от своего имени. Пять лет назад британцы захватили Новый Амстердам и переименовали его в честь герцога Йоркского. Королевские законы отняли многие из прав женщин, но они продолжают вести дела, хотя и не от собственного имени. Как бы представляют интересы своих мужей, либо управляют агентами, заключающими сделки по доверенности. Например, Маргарет Харденбрук владеет участками под дома на Манхэттене, а также несколькими торговыми судами. Она занимается экспортом меха в Нидерланды и поставками голландской мануфактуры. Ее второй муж, благодаря хорошим отношениям с губернаторами стал одним из ведущих людей колонии. Ты не останешься без средств, в Нью-Йорке можно жить так, как хочется и начать делать то, что нравится. – Мне без тебя каждый час будет как год, Ричард. – Предстоит еще многое сделать, прежде чем наше путешествие благополучно завершиться. Обещаю быть осторожным, моя любовь, тебе нечего опасаться. День был солнечный, погожий. Чай, бисквитные пирожные и закрытые бутерброды с паштетом на тяжелых фаянсовых тарелках теплого кремового оттенка нам подали прямо на палубу. «Вэлиант леди» была полна звуков – шипящий поток воды вдоль борта, гудение снастей под напором ветра. Наш маленький конвой держит хороший ход и в половину одиннадцатого вечера поворачивает на юго-запад. Глава 10 Ранним утром шел дождь, зато сейчас встала над морем двойная радуга, охватила своим изгибом полнеба. С рассветом справа по курсу из-за горизонта показались 98-футовые скалы Санкати-Хед, одной из самых высоких точек острова Нантакет. Отмели у его побережья простираются на 40 миль к юго-востоку от Санкати-Хед, местами достигая глубины трех футов.
Dampir: В сентябре 1609 года они преградили путь Генри Гудзону. Капитан, продолжил идти вдоль побережья, обнаружил близ 40-й параллели устье неизвестной реки и дал ей имя Северной. Ранним утром шел дождь, а сейчас двойная радуга встала над морем, охватила своим изгибом полнеба. В эти воды часто заплывают киты. Пуская небольшие фонтаны, один из них приблизился к нашему борту у самой поверхности воды. – Вот здесь лежит поле, куда дети наших внуков отправятся добывать свой хлеб, – сказала Герти, указывая рукой в морскую даль. Весь день дул норд-ост, но вечером ослабел, погода оставалась ясной. К полуночи увидели на ветре мыс Монток, крайнюю восточную точку полуострова Лонг-Айленд. В полутора милях от его сильно изрезанного южного побережья, начинается мелководье с множеством отмелей и рифов. Наш курс проходит мористее, лигах в двух от видимой земли, по глубинам 15-17 фатом. Идем примерно шесть узлов в бакштаг, до Нью-Йорка остается сто миль. Пятница, 27-е. Рассвет занимается сырой и пасмурный, время от времени моросит дождь. Холодный, пронизывающий норд-ост сменился на теплый южный ветер. Его легкие порывы подгоняют стекловидные гребни волн, омывающих песчаные пляжи Лонг-Айленда. Видимость составляет несколько миль, дальше горизонт закрывает слабая дымка. После полудня ветер набрал силу, но оставался все таким же теплым. Судовой ход с глубиной не менее 3,5 фатом, ведет нас мимо глубоко выдающейся в море узкой песчаной косы Сэнди-Хук в бухту Лоуэр-Бей. В четыре часа пополудни у заросшего деревьями Статен-Айленд принимаем на борт лоцмана. Герти удивляется стае диких гусей, что проносится над самой водой. Перезимовать в более мягком климате Нью-Йорка они прилетели из Канады. Между тем, подгоняемая приливом и легким южным ветром маленькая флотилия через пролив Нэрроуз вошла в Аппер-Бей. Залив глубиной более 11 футов при малой воде, окружен островами Манхэттен, Лонг-Айленд, Статен-Айленд и частью материка. Уже в сумерках швартуемся к причалу Нью-Йоркской гавани, рядом Брод-стрит. Принесенные бризом клочки тумана не мешают обозревать флейты, шлюпы и галиоты различных размеров, стоящие у торговых складов. Источником богатства Нью-Йорка была торговля мехом бобра и экспорт пшеницы. Несмотря на то, что сентябрь уже подходил к концу, она щедро текла за пределы страны, обогащая фермеров. Утро было тихим и ясным, солнце совсем недавно поднялось над горизонтом. Идеальная погода для прогулок, к тому же по субботам и вторникам на Перл-стрит процветала ярмарочная торговля. Поселенцы всех национальностей привозили свои товары и безбожно торговались с покупателями. Слышалась голландская и скандинавская, английская и немецкая, романская и кельтская, польская и чешская речь. Шумный порт, десять булочных, полдюжины кондитерских и немало таверн свидетельствовали о благополучии. Пили в городе все, начиная с момента, когда научатся держать ложку.
полная версия страницы