Форум » Книги и журналы » Прорыв блокады с Багамских островов » Ответить
Прорыв блокады с Багамских островов
von Echenbach: Прорыв блокады с Багамских островов во время гражданской войны Чарльз Д. Росс 2021
Ответов - 25, стр:
1 2 All
von Echenbach: ✦ ✦ ✦ К концу октября 1864 года последний всплеск судоходства в Нассау и из него прекратился. Отчасти это было связано с призывом Томаса Киркпатрика о том, чтобы новая летучая эскада прибыла на Багамы и возобновила идею Чарльза Уилкса о пресечении блокады у источника. Корабли ВМС САСШ "Шенандоа" и "Изономия" начали рыскать вокруг Нассау, когда лето сменилось осенью. Вторым и более важным фактором было то, что в Уилмингтон становилось все труднее проникать прорывателям. Поскольку армия Ли расположилась вокруг Питерсберга, Уилмингтон стал логичным пунктом назначения для всех поставок и оборудования, поступающих из Нассау. Некоторые пароходы продолжали курсировать в Чарльстон и обратно, но этот город находился далеко от Ли, и вскоре ему начал угрожать Шерман. Понимая все это, силы Союза готовились окончательно уничтожить форт Фишер и захватить Уилмингтон. В рамках подготовки к нападению за пределами этого порта началось медленное и неуклонное наращивание количества кораблей янки. Довольно много кораблей, зависших вокруг порта, были захвачены патрульными кораблями. Примером ужесточения кордона вокруг Уилмингтона являются продолжающиеся усилия Ричарда Уоллера и Томаса Шарпа по доставке инструментов и оборудования для изготовления обуви в Конфедерацию. В ноябре Уоллер успешно отправил инструменты, которые он купил в Нассау, в Уилмингтон на "Армстронге", но это судно было захвачено на обратном пути на Багамы. Шарп купил в Англии три комплекта обувного оборудования и отправил их тремя отдельными кораблями в Уилмингтон. Первый набор был на новом корабле, совершающем свое первое плавание, "Бат” (Bat - Летучая мышь). При попытке войти в Уилмингтон около 3:00 утра 10 октября “Бат” был обстрелян американской канонерской лодкой. Тридцатифунтовый снаряд пробил нос, оторвав правую ногу австрийскому матросу Мэтчу Мэдику, и “Бат” быстро сдался. Мэдик, который ранее также был в команде "Алабамы", скончался от полученных ран. Второй комплект оборудования находился на "Дир" (Deer - Олень), который доставил оборудование в Северную Каролину 5 декабря, но сам был захвачен в следующем месяце. Нет никаких записей о том, на каком корабле находился третий комплект оборудования и прошел ли он через дозоры. Вполне возможно, что оборудование было доставлено в Галвестон Джеймсом Карлином на "Имогене" в апреле 1865 года, слишком поздно, чтобы принести какую-либо пользу. "Бат" и "Стаг" были двумя кораблями из серии новейших и наиболее совершенных блокадных рейдеров, которые "Фрейзер, Тренхолм и Ко" создавали для Конфедерации. Два других, "Оул" (под командованием Джона Маффита) и "Дир", также пересекли Атлантику до окончания военных действий. Пароходы были настолько быстрыми, что военно-морской флот Союза немедленно превратил рейдер "Бат" в американский корабль "Бат" и использовал его против рейдеров в последние месяцы войны. Это продолжало тему, начатую еще в 1862 году: по мере того, как корабли, созданные на Британских островах для Конфедерации, становились все быстрее, и Север из захваченных делал частью сил блокады. “Дир” был пойман в феврале 1865 года недалеко от Чарльстона, но неуловимый Маффитт так и не позволил “Оул” попасть в руки союза. В середине ноября Киркпатрик с радостью сообщил, что количество прибывающих из Чарльстона и Уилмингтона судов существенно сократилось, а к середине декабря он сообщил, что большинство судов вышедших из Нассау возвращаются из Уилмингтона и Чарльстона. Для некоторых нужд Конфедерации это не имело значения. Департамент продовольствия определил, что для обеспечения армий в течение зимы потребуется восемьдесят один миллион фунтов мяса и что оно должно поступать из-за границы. Солдаты презирали мясо из Нассау, но это не имело значения, поскольку Хейлигер ответил, что в Нассау нечего купить. К январю он накопил 2 500 000 фунтов мяса, но неясно, попало ли что-нибудь из этого в Конфедерацию. В Ливерпуле Чарльз Приоло сыграл важную роль в организации Большого Южного базара, фестиваля в поддержку Конфедерации, который проходил в течение четырех дней в Зале Святого Георгия. Он также провел последнюю часть 1864 года и начало 1865 года, пытаясь направить средства через Нью-Йорк для помощи заключенным Конфедерации. Но было слишком поздно, чтобы сделать что-то хорошее. Конфедерация не собиралась сдаваться спокойно, и продолжались усилия по борьбе с растущим присутствием Союза на морях. Ранние импровизированные рейдеры, такие как “Самтер” и “Нэшвилл”, уступили место более грозным “Алабаме” и “Флориде”. Оба этих последних судна весьма успешно препятствовали судоходству янки, но к октябрю 1864 года каждое из них было выведено из строя. "Алабама" встретила свой конец у берегов Шербура, Франция, в июне 1864 года, когда она была потоплена “Кирсарджем” (USS Kearsarge). Джон Маффитт оставил командование “Флоридой” в конце 1863 года из-за затянувшихся последствий его приступа желтой лихорадки, и это судно было захвачено в Баии, Бразилия, в октябре 1864 года старым флагманским кораблем Чарльза Уилка "Уачуссет". Несмотря на эти неудачи, третье поколение рейдеров теперь было на воде. “Таллахасси”, быстроходное судно с железным корпусом, оснащенное различными орудиями, вышло из Уилмингтона в августе 1864 года. Он совершил блестящий рейд по Атлантическому побережью до Галифакса, уничтожив двадцать шесть торговых судов и захватив еще семь, прежде чем вернуться в Уилмингтон в конце августа. Затем он был переименован в “Олусти” и снова вылетел из Уилмингтона в конце октября. На этот раз корабль добрался до Делавэра, уничтожив шесть кораблей, прежде чем вернуться в Уилмингтон неделю спустя. Переименованный снова в "Хамелеон", он совершил свой последний выход из Уилмингтона в канун Рождества 1864 года и направился на Бермуды. В конце концов, обнаружив, что он не может вернуться в Уилмингтон, его командир Джон Уилкинсон сделал короткую остановку в Нассау, а затем отвел его в Англию, где он оставался до окончания войны. В начале октября 1864 года “Си Кинг” спустился по Темзе из Лондона и отплыл на Мадейру. Пароход "Лоурел" вышел из Ливерпуля примерно в то же время и встретился с “Си Кинг” на Мадейре для передачи оборудования и членов экипажа. 19 октября “Си Кинг” поднял флаг Конфедерации, и его название было изменено на “Шенандоа”. В течение следующего года “Шенандоа” совершил кругосветное плавание и терроризировал китобойный флот Соединенных Штатов, сжег тридцать два судна и захватил тридцать восемь. Он продолжал свой ужасный круиз, его экипаж не знал, что война закончилась, и наконец сдался в Ливерпуле в ноябре 1865 года. Его тендер “Лоурел ” (Laurel- Лавр) продолжил плавание от Мадейры до Нассау. Чтобы избежать проблем с нейтралитетом в Англии, было важно попытаться скрыть любую связь между “Лоурел” и “Шенандоа”. Прибыв в Нассау, коммандер Джон Рэмси встретился с Льюисом Хейлигером, и они решили отправить пароход в Уилмингтон в качестве потенциального участника прорыва блокады и изменить там название и регистрацию. Поступая таким образом, они надеялись стереть все следы того, что он участвовал в поставке оружия и боеприпасов для “Шенандоа”. Судно действительно добралось до Уилмингтона и было продано "Фрейзер, Тренхолм и Ко" и переименовано в “Конфедеративные Штаты”. В то время как 1865 год и последние месяцы войны принесли в Нассау несколько других интересных новых боевых кораблей Конфедерации, 1864 год закончился спором по поводу судна, о котором спорили в течение некоторого времени. Корабль был построен под руководством Чарльза Приоло на ливерпульской верфи «Уильям К. Миллер и сыновья», той же фирмы, которая построила "Флориду". Корабль назвали “Александрой” в честь новой жены принца Уэльского. Дизайн был похож на «флоридский», но примерно на пятьдесят футов короче. После проблем с “Флоридой” консул САСШ в Ливерпуле и его шпионы с самого начала следили за “Александрой”, и когда она была cпущена на водув марте 1863 года они успешно подали протест и предстали перед судом британского правительства. Защита подтвердила, что, несмотря на ее прочную и несколько подозрительную конструкцию, судно должно было быть яхтой. Судебный процесс, в ходе которого судно и его изготовители были окончательно оправданы, продолжался до середины 1864 года. “Александра” отправилась из Англии на Бермуды, а оттуда в Галифакс, где ее переоборудовали, чтобы увеличить скорость. К 30 ноября 1864 года "Александра" была переименована в "Мэри" и находилась в гавани Нассау, переданная “Генри Аддерли и Ко”. Один взгляд на корабль убедил Киркпатрика в том, что он будет оснащен так же, как и “Флорида”. Он обратился к генеральному получателю Думареску с просьбой предоставить информацию о ее грузе, но ответа не получил. Затем он отправился на таможню, чтобы попытаться получить манифест судна, но увидел только тот же общий список, который используется для большинства судов в Нассау, ничего, кроме “бочонков” и “ящиков” без указания содержимого. Подозрения Киркпатрика усилило прибытие “Конфедерации Штатов” из Чарльстона с необычно большим грузом угля вместо обычного груза хлопка для блокадников. Он задавался вопросом, может ли судно, которое действовало как тендер для “Шенандоа”, послужить той же цели для “Мэри”. Из-за его подозрений, когда “Конфедеративные Штаты” покинули Нассау, “Фавн” (HMS Fawn) направился в Грин-Кей, чтобы посмотреть, возможна ли еще одна передача поставок, как в случае с “Флоридой”, но вместо этого “Конфедеративные Штаты” направились в Ливерпуль. Киркпатрик отправил Чарльзу Несбитту категорическое сообщение о том, что у “Мэри” на борту есть оружие, которое должно быть изъято. В том, что выглядело как повторение истории с “Флоридой”, Несбитт приказал генеральному приемнику обыскать судно и сообщил, что ничего подозрительного обнаружено не было. Киркпатрик не сдавался. Используя свои навыки вербовки информаторов, Киркпатрик смог заручиться услугами Джорджа Уилсона, чернокожего мужчины, работавшего в ремонтной бригаде на “Мэри”. Уилсон сообщил, что видел оружие и достаточно гамаков, чтобы разместить большую команду. Киркпатрик обратился с еще одним заявлением в Дом правительства, настаивая на том, что разрешение “Мэри” выйти в море вызовет огромные дипломатические разногласия. Наконец-то, наконец-то, мольбы консула САСШ в Нассау не остались без внимания. Киркпатрик выбрал удачное время, поскольку новый губернатор Багамских островов Роусон Уильям Роусон прибыл на Корсику 9 декабря. Он сменил Несбитта, который снова занимал пост губернатора с тех пор, как Бейли ушел в июне. Роусон совсем недавно был министром по делам колоний в Кейптауне, Южная Африка, и видел результаты нарушений нейтралитета там, когда появилась “Алабама” и попыталась распорядиться своими призами. Роусон, не теряя времени, снова обыскал “Мэри”, официально арестовал за нарушение «Закона о призыве на военную службу за рубежом» и приказал предстать перед судом. Киркпатрик восторженно написал Сьюарду 13 декабря об этом захвате. Хейлигер написал Бенджамину неделю спустя о своем шоке от того, что судно, освобожденное от ареста высшим британским судом, было захвачено на Багамах. Он сообщил Бенджамину, что дело защиты находится в руках Брюса Л. Бернсайда, “который так умело защищал нас на процессе по делу "Орето". Он проницателен, умен и трудолюбив и не будет пренебрегать ничем, чтобы обеспечить благоприятный исход для защиты”. Затем Хейлигер посетовал, что хотел бы внимательно следить за этим делом, поскольку это добавило бы к списку многочисленных случаев, когда британский нейтралитет работал в ущерб Конфедеративным Штатам. Это было, конечно, нелепое заявление, учитывая то, чего Хейлигер, Лафитт и Аддерли достигли за предыдущие три года. "Генри Аддерли и Ко" попытались купить молчание Джорджа Уилсона за 300 долларов, но Уилсон не сдался. Оптимизм Льюиса Хейлигера в отношении того, что “Мэри” будет освобождена своевременно, как и "Орето", оказался ошибочным. Следствие затянулось, и корабль был освобожден только в июне 1865 года, когда он больше не мог использоваться в военных целях. В середине декабря Чарльз Приоло написал Джону Лафиту, что они больше не будут покупать пароходы. В конце 1864 года они потратили почти 300 000 фунтов стерлингов на пароходы, и ни один из них не принес компании никакого дохода. Он поручил Лафиту начать распродажу своих кораблей. Ясно, что конец был уже близок. Тренхолм и его партнеры первыми вступили в игру и собирались сделать все возможное, чтобы снять свои обязательства до того, как конфликт закончится.
von Echenbach: 13 “Прорывы блокады из этого порта прекратились” Осенью 1864 года еще можно было заработать на блокаде, если у вас был достаточно быстрый корабль, и в последние дни было несколько заметных успехов. В одном из случаев Том Тейлор пришел на "Банши II" в Уилмингтон из Нассау в конце декабря с достаточным количеством мяса, чтобы прокормить людей Ли в течение месяца. Он купил мясо в Нассау за 6000 долларов и продал его в Уилмингтоне за 27 000 долларов. Но к середине января 1865 года игра была почти закончена. В первую неделю года корабли "Банши", "Найтхаук” (Nighthawk - Ночной ястреб), "Ганза" и "Вирджиния" вошли в Нассау из Уилмингтона и штатов Конфедерации, а "Чикора" прибыла из Чарльстона, в совокупности доставив хлопок на сумму более 3 миллионов долларов. 15 января форт Фишер пал, а вместе с ним и самый важный порт, остававшийся у Конфедерации. Хотя Чарльстон не будет эвакуирован еще в течение месяца, было мало надежды получить оттуда припасы для армии Ли. В период с 12 по 16 января восемь кораблей отправились из Нассау в Уилмингтон, но ни одному из них не удалось прорваться. В то время как блокада, даже в Нассау, продолжалась еще немного, Великий Карнавал подходил к концу. Послевоенные оценки утверждают, что, хотя в 1862 году количество захватов блокадо-прорывателей составляло всего одно из семи, а в 1863 году - одно из четырех, к 1864 году было захвачено каждое третье судно, а в начале 1865 года на каждое судно, которое прошло через блокаду, приходилось по одному захвату, корабли продолжали прибывать в Нассау, но из-за закрытия Уилмингтона им некуда было идти. 21 января Киркпатрик написал Сьюарду, что в порту скопилось большое количество прорывателей блокады и что в тот день там было тридцать пять кораблей. Впервые за многие годы в местных газетах не было сообщений о отправлениях в Уилмингтон или Чарльстон. Некоторые торговцы немедленно отреагировали на новость о падении форта Фишер, в то время как другие попытались выжать немного больше золота, прежде чем боевые действия прекратятся. Джон С. Джордж и Роберт Уич разместили объявления с просьбой ко всем клиентам немедленно погасить долги, и вскоре другие торговцы последовали этому пути. В объявлении Уича также упоминалось о новом филиале его компании в Лондоне, куда он и другие вскоре переедут. "Татум и Ко" продолжала с гордостью предлагать товары “своим южным друзьям”. Джеймс Дж. Бейли из компании "Аугуста" (Augusta Importing Company) объявил, что ведёт деловой приём из номера 65 отеля "Роял Виктория". Оттуда он выполнял заказы губернатора Джорджии Джо Брауна с 1864 года. Маловероятно, что у него было много посетителей в такой поздний период войны. Во время последних нескольких плаваний в Уилмингтон даже лоцманы, которые помогали направлять корабли в реку Кейп-Фир, пытались заработать. В то время как лоцманам обычно платили порядка 500 долларов за то, чтобы они проводили судно в порт, в конце декабря лоцман Джулиус Дозье сообщил Джозефу Фраю, командиру “Агнесс E. Фрай” (названный в честь жены Фрая), что он хотел 3500 долларов, чтобы вернуться из Нассау в Уилмингтон на судне. Фрай отправился к Хейлигеру, который неохотно дал Дозье деньги, поскольку армии отчаянно нуждались в грузе. 27 декабря Дозье, в конечном итоге, выбросил шхуну на берег на подходе к Уилмингтону и был немедленно арестован властями Конфедерации за вымогательство у правительства. 20 января 1865 года Хейлигер написал, что текущая ставка для лоцманов теперь составляет 4000 долларов, выплачиваемых авансом, но даже при такой ставке у него возникли проблемы с поиском кого-либо. Если лоцманов Уилмингтона задерживали, их удерживали в течение всей войны и не обменивали на пленных северян, поэтому поставки тоже сокращались. "Генри Аддерли и Ко" доили систему за деньги даже в самых худших обстоятельствах. Когда “Каролина” вернулась в Нассау 7 февраля после неудачной попытки прорвать блокаду, Аддерли предъявил "компании-импортеру и экспортеру Южной Каролины" счёт на 5000 фунтов стерлингов за неспособность доставить груз. Последним кораблем, отправленным Лафитом и Хейлигером, скорее всего, был "Сирен", который 15 февраля отправился из Нассау в Чарльстон с грузом говядины и другой провизии. Хейлигер никак не мог знать, что в тот день Чарльстон эвакуировали, а “Сирен” была захвачена там три дня спустя. По иронии судьбы, в письме, которое Хейлигер отправил, чтобы проинформировать официальных лиц Конфедерации о выходе “Сирен”, он подчеркнул, насколько важно, чтобы его полностью информировали о текущих событиях. Должно быть, ему было неприятно отправлять эти ценные грузы в неизвестность. 20 января новые полицейские прибыли из Лондона на шхуне “Ханна”, но они прибыли на место событий слишком поздно, чтобы принести много пользы, поскольку многие представители "плавучего населения" (как называли это газеты) теперь искали способ покинуть остров вместо того, чтобы попасть в беду. Экипажи прорывателей блокады начали заказывать билеты в новую жизнь. В конце зимы и весной, ряд судов, таких как "Джорджиана" и "Дровер", направились из Нассау в Порт-Ройял, который в течение некоторого времени находился под контролем Союза. На них были моряки, машинисты, грузчики, кузнецы, пилоты и плотники из самых разных стран. В то время как большинство из них были из Англии и Ирландии, другие приехали из Дании, Швейцарии, Германии, Шотландии, Польши, Греции и Португалии. Соблазн денег, полученных за прорывы блокады, распространился по всему миру. Один наблюдатель в Нассау сказал: “Достаточно послушать все разные языки, которые можно услышать на улицах за несколько часов, чтобы напомнить ему о путанице языков Вавилона”. Почти все эти люди заявили, что намерены сделать Соединенные Штаты своим новым домом. Другие английские моряки, а большинство экипажей, участвовавших в блокаде, были англичанами, направлялись в Нью-Йорк по пути домой. Число пассажиров на “Корсике” выросло намного больше, чем в те же месяцы в другие годы, поскольку к туристам, закончившим свой отпуск немного раньше, присоединились британские моряки. В марте газета "Нью-Йорк таймс" сообщила, что “Корсика” уже полностью забронирована для ее следующих трех плаваний. В то время как большинство людей уезжали, Томас Киркпатрик отметил один странный приток пассажиров в город. В январе несколько сбежавших военнопленных Союза выскочили из шхуны-рейдера, на котором они были спрятаны. "Роял Виктория" разместила объявление о помощи персоналу, впервые за годы войны, вероятно, потому, что багамцы с внешних островов также направлялись домой. Джордж Джонсон, который купил отель у Джона Хауэлла годом ранее, устроил ужин для правительственных представителей отеля (включая Генри Аддерли и Тимоти Дарлинга), пытаясь показать им, что он улучшает качество этого места. Когда Юджин Томпсон уволился, чтобы управлять гостиницей в Сент-Луисе, Джонсон нанял нового менеджера Джеймса Кэрролла, который прибыл из Нью-Йорка в начале туристического сезона в ноябре. Кэрролл работал в некоторых из самых роскошных отелей Соединенных Штатов, включая "Макклюр Хаус" в Уилинге и "Сент-Николас" в Нью-Йорке. У него были хорошие связи, так как на ужин были свежие устрицы с рыбного рынка Фултона в Нью-Йорке, оленина, подстреленная несколькими днями ранее в Адирондаках, и утки-холсты с берегов Чесапика. Все это было запито шампанским от знаменитого французского дома G. H. Mumm. Примерно в то же время Томас Киркпатрик написал Сьюарду, сообщив ему, что Джордж Джонсон также был источником очень ценной информации о нарушителях блокады. Он продолжил с того места, на котором остановился Хауэлл, стараясь расположить к себе гостей, но держа ухо востро в ожидании новостей, которые могли быть полезны консулу. Это была не единственная вечеринка, которая продолжалась, когда все начало сходить на-нет. Джон Лаффит устроил большую вечеринку в "Роял Виктории" в феврале, где по словам Киркпатрика, “никто с северными симпатиями” не был приглашен. Скорее всего, это была прощальная вечеринка Лафита и Хейлигера для их багамских друзей и коллег. Одним из последних гостей, покинувших вечеринку около 4:00 утра, был ни кто иной, как новый губернатор Роусон У. Роусон. Несмотря на его быстрое воздействие на “Мэри”, он любил хорошие вечеринки. Всего через две недели после его приезда миссис Роусон провела свое первое официальное светское собрание в Доме правительства. С тех пор жители Нассау с радостью обнаружили, что их новый губернатор более представителен, чем Джон Бейли. Его личным девизом было “Suum Cique” или “каждому свое”. «Нассау Гардиан» похвалила его частые светские выступления и заявила, что “Нассау наконец-то возобновил свое желанное веселье. Уже более трех лет мы почти ни о чем не слышали, кроме бизнеса-бизнеса-бизнеса". Затем редактор перешел к сравнению двух губернаторов. Бейли вел оседлый и деловой образ жизни и очень редко пользовался чужим гостеприимством. Это наложило определенную сдержанность на граждан Нассау, которую нынешний губернатор снял. Роусон застал их врасплох, так как был более доступен и проводил время среди горожан, оценивая их по личным наблюдениям, а не по слухам. Роусон также выступил с речью в вновь открывшемся Багамском институте на тему “Багамы”. Это кажется странной темой для новичка на островах, но газета утверждала, что большая аудитория “с удивлением” слушала факты об островах, которые раскрыл губернатор. Бригадный генерал Конфедерации Уильям Престон находился в Нассау в течение нескольких недель в течение этого периода, к неудовольствию Томаса Киркпатрика. Прослужив на поле боя три года, Джефферсон Дэвис поставил перед Престоном трудную задачу добиться признания Конфедерации со стороны Мексики. Киркпатрик сказал о Престоне: “Он находится здесь уже некоторое время, хотя предпринял одну или две попытки связаться с конфедерацией, но безуспешно. Он был здесь настоящим львом, присутствовал на приемах и балах губернатора; губернатор лично вызвал его в отель.” Престон отправился на “Корсике” в Гавану в феврале, а оттуда отправился в Техас через Матаморас после того, как стало ясно, что с Конфедерацией покончено. Это было не единственным раздражением для Киркпатрика в начале 1865 года. 1 января корабль ВМС САСШ "Сан-Хасинто" потерпел крушение у Безымянного ключа, и на него спустились спасатели. Корабль САСШ "Гондурас" был немедленно отправлен из Ки-Уэста для оказания помощи. Когда «вредители» (Floatsomers) потребовали денег, чтобы вернуть то, что они спасли, ”Гондурас+ прибыл в Нассау, чтобы выдать деньги. Киркпатрик попросил Роусона разрешить “Гондурасу” войти в гавань, но его просьба была отклонена, предположительно из-за того, что она не соответствовала протоколу карантина. Чтобы усилить гнев Киркпатрика, Джон Уилкинсон привел бывший рейдера конфедератов “Таллахасси”, теперь названного “Хамелеоном” и лишенного вооружения, в гавань Нассау за углем без каких-либо ограничений. В феврале в Нассау появилось знакомое лицо. Джон Маффитт, выздоровевший в Англии от желтой лихорадки, вернулся в игру "Блокадопрорыватель" в 1864 году. В мае он отправился на Бермуды на новом корабле "Лилиан", и как только ему предложили принять командование кораблем и направить его в Уилмингтон. После того, как в начале июня он отвел “Лилиан” в Северную Каролину, он получил приказ принять командование броненосцем “Альбемарл” (CSS Albemarle}. Этот интересный корабль был построен для защиты портов Северной Каролины от военных кораблей Союза. Броненосный таран был построен в верхнем течении по реке Роанок, а затем в мае прибыл в Плимут, где он заставил отступить войска Союза. Маффит и “Альбемарл” продолжали удерживать этот район под контролем Конфедерации в течение всего лета. К его облегчению, поскольку охрана входа в реку была немного скучной на его вкус, 9 сентября 1864 года он был назначен командиром нового государственного парохода "Оул". 3 октября он совершил свое первое путешествие на "Оул" из Уилмингтона на Бермуды с грузом хлопка, сделав девять выстрелов по кораблю на выходе. Он снова покинул Уилмингтон незадолго до Рождества и направился на Бермуды с 780 тюками хлопка. Из-за того, что Союз захватил "Бат", однотипный с "Оул", и обратил его против рейдеров, Стивен Мэллори написал Маффиту и посоветовал ему составить планы по оставлению и уничтожению "Оул", а не позволить ей быть захваченной. На Бермудских островах он продал хлопок и получил груз одежды, отправленный из Англии. Он также купил интересный запас менее необходимых предметов, включая расчески для волос, духи и пудру, пробки и зеленый чай. На обратном пути он также привез семнадцать членов экипажа “Флориды”, которые отправились из Южной Америки на Бермуды. Приближаясь к Уилмингтону, он с удивлением обнаружил, что на подходе к форту Фишер все было спокойно, но быстро осознал ужасную правду о том, что янки захватили форт. Преследуемый одним кораблем Союза, он быстро развернулся и решил попробовать пройти в Чарльстон. Приближаясь к отмелям Гремучей Змеи у Чарльстона, "Оул" чуть не столкнулся с стоящим на якоре патрульным судномм. Они были достаточно близко, чтобы услышать, как враги приказывают: “Остановитесь, или мы потопим вас!” Проигнорировав команду, Маффитт отвернул судно только для того, чтобы получить полный залп по кораблю, которым было ранено двенадцать человек. Через пару дней он добрался до Нассау. По словам наблюдателя, у "Оул" была “дыра от выстрела в ее трубе, еще несколько в корпусе, стоячий такелаж в лохмотьях и другие признаки жаркого дела". Оказавшись на берегу, Маффит сообщил, что и Уилмингтон, и Чарльстон находятся в руках федералистов. В Нассау Маффита ждало письмо от министра военно-морского флота Мэллори. Письмо было написано в фаталистическом тоне. Мэллори начал с того, что заявил, что падение Чарльстона и Уилмингтона сделало крайне важным, чтобы Маффит попытался найти какую-то другую полезную цель для "Оул". Он предположил, что Маффит может попробовать направить пароход в Джорджтаун, в Южной Каролине, если это позволит ее осадка. В противном случае ему следует подумать о том, чтобы отправиться в Галвестон, если это практически осуществимо. Если ни один из этих вариантов не выглядел многообещающим, его лучшим выбором было передать судно Джону Лаффиту как собственность "Фрейзер, Тренхолм и Ко". Когда в конце февраля Маффит переходил в Джорджтаун, он немного отвлекся, чтобы высадить Уильяма Стеррета и Томаса Коннолли как можно ближе к Уилмингтону. Коннолли пытался попасть в Конфедерацию в начале месяца, но был возвращен на Багамы, когда корабль, на котором он находился, “Флоренс”, столкнулся с другим кораблем. Во время своего пребывания в Нассау Коннолли гостил у Джона и Ефросиньи Лафитт. Он был свидетелем открытия законодательного органа, где, по его словам, губернатор Роусон произнес “пламенную речь, в основном о желтой лихорадке и канализации”. Чарльз Приоло написал Лафиту о Коннолли менее чем в восторженных выражениях: “Достопочтенный член парламента Том Коннолли - хороший парень, чтобы иметь с вами дело, но он большой мошенник и совершенно не разбирается в деловых вопросах. Я бы не стал вести переговоры о каких-либо счетах для него, если бы не подтвержденный банковский кредит”. Первоначально Коннолли пытался заняться бизнесом, связанным с блокадой, с Робертом Макдауэллом, бывшим жителем Нового Орлеана и хорошим другом Льюиса Хейлигера. Когда это предприятие провалилось, Коннолли решил осмотреть достопримечательности сквозь угасающие угли Конфедерации. Обнаружив, что не может попасть в Джорджтаун, Маффит направился на Кубу, а затем в Галвестон, оказавшись в этом порту к концу апреля. Генерал Кирби Смит не сдавал войска Конфедерации к западу от Миссисипи до начала июня, поэтому блокада Галвестона все еще действовала. Маффит совершил последний прорыв через блокаду и благополучно доставил свое судно и груз в порт. Его пребывание в Галвестоне совпало с пребыванием “Имоджин” при Джеймсе Карлине, который находился в порту с 16 апреля по 3 мая. Позже Маффитт вывез "Оул" обратно через блокаду в Гавану, Галифакс и, наконец, в Ливерпуль, где он передал ее Чарльзу Приоло. В письме Мэллори Маффиту от февраля 1865 года также содержалась просьба проследить за использованием другой шхуны, которая вскоре должна была прибыть в Нассау. "Аякс" был одним из серии пароходов с малой осадкой, строившихся в Шотландии для службы на реке Кейп-Фир в надежде защитить Уилмингтон. Джон Лоу, тот самый офицер военно-морского флота Конфедерации, который привел “Орето” в Нассау в 1862 году, сопровождал “Аякс” из Шотландии в Нассау. Как и в случае с “Орето”, Лоу номинально выполнял обязанности суперкарго, пока судно не прибыло в Нассау. Приказ Лоу предполагал, что маловероятно, что Маффит будет в Нассау, когда Лоу доберется туда, поэтому он должен был встретиться с Льюисом Хейлигером, чтобы получить средства, с помощью которых он расплатится и уволит экипаж "Аякса", а затем наберет новый экипаж. В этот момент он должен попытаться проникнуть в Уилмингтон и вооружить судно для защиты гавани. Если этот порт будет закрыт, он должен попробовать пройти в Чарльстон, и если он также будет закрыт, он должен получить рекомендательное письмо из Хейлигера и отправляйтесь в Гавану, чтобы проконсультироваться с Чарльзом Хелмом. Возможно, шхуна могла бы помочь сохранить Галвестон открытым. 13 января "Аякс" покинул Глазго и прибыл в Дублин, Ирландия, пять дней спустя. Консул САСШ предупредил британских таможенников о подозрительном характере судна. Хотя он и не выглядел как военный корабль, у него был низкий профиль блокадопрорывателя и спальные места для размещения шестидесяти четырех членов экипажа. Лодку дважды осматривали, и за это время пятнадцать из двадцати одного члена экипажа дезертировали. Номинальный капитан, Джордж Адамс, обвинил людей в мятеже, но когда они были задержаны, мужчины объяснили полиции, что они были убеждены, что лодка станет канонерской лодкой Конфедерации. Они упомянули о присутствии Лоу, который, как они знали, был южанином и был связан с “Фингалом” и “Флоридой”. Таможенники заявили, что доказательств для задержания судна недостаточно, и 22 января "Аякс" покинул Дублин. Чарльз Адамс, посол в Англии, обратился к эрлу Расселу с просьбой, чтобы британские официальные лица в Нассау, на Бермудских островах и в Галифаксе следили за судном и чтобы строительство однотипного корабля "Геркулес" было остановлено. Пытаясь сберечь драгоценный уголь, "Аякс" пересек Атлантику в основном под парусами, прибыв в гавань Нассау 11 марта после пятидесятидневного плавания. К этому моменту Маффита уже давно не было, и просьба Мэллори о том, чтобы он контролировал использование "Аякс", была неуместной. В течение нескольких часов губернатор Роусон приказал генеральному приемнику Думареску обыскать шхуну от носа до кормы. Лоу встретился с Хейлигером и получил средства, чтобы расплатиться с командой. Двое мужчин продали судно Джорджу Харрису, который затем зарегистрировал ее на свое имя. Лоу нанял новую команду и 8 апреля отправился на Бермуды, так как Уилмингтон теперь был закрыт. Роусон направил письмо губернатору Бермудских островов Уильяму Г. Хэмли, в котором указал, что не нашел ничего подозрительного в судне и что оно, скорее всего, будет использоваться в качестве буксира. Ее приход и выход были упомянуты Киркпатриком Сьюарду, но без особого драматизма, поскольку война, очевидно, завершалась в ближайшие дни. По прибытии на Бермуды Лоу попытался оснастить корабль оружием, но Хэмли отказался, так как боялся, что Лоу может превратить его в капера. Но когда до Бермудских островов дошла весть о том, что Ли и Джонстон сдали свои армии Конфедерации, Хэмли сказал Лоу, что он может делать с "Аяксом" все, что захочет. Имея достаточно людей, чтобы совершить путешествие, Лоу вернулся на шхуне в Ливерпуль, прибыв туда 9 июня. “Полковник Лэмб”, один из лучших когда-либо построенных блокадопрорывателей, в конце 1864 года отправился из Уилмингтона на Бермуды, а затем в Галифакс. Консул САСШ Мортимер Джексон сообщил 18 января 1865 года, что “Полковник Лэмб” был загружен боеприпасами и ботинками и направился в Уилмингтон. Он не знал, что Уилмингтон только что попал в руки союза. Также, не зная об этой новости, капитан Том Локвуд отправился на пароходе в Нассау, готовясь к переходу в Уилмингтон. Там он узнал, что Уилмингтон больше не вариант и что Чарльстон вот-вот будет эвакуирован. Это не оставляло ему иного выбора, кроме Галвестона, поэтому он направился из Нассау в Гавану, а затем в Галвестон, но обнаружил, что вода была слишком низкой, чтобы войти в гавань. Поскольку ему некуда было идти, он направился обратно в Галифакс, по пути зайдя в Гавану, Нассау и на Бермуды. В Галифаксе Локвуд получил известие о капитуляции Ли и убийстве Линкольна и решил отправиться в Ливерпуль. Покинув Галифакс 5 мая 1865 года, судно прошло через штормовые моря и прибыло в Англию 1 июня. Локвуд передал шхуну Чарльзу Приоло, и после нескольких дней отдыха он и его люди вернулись в Галифакс на корабле “Чайна” (Cunard China - Китай). Напряженная ситуация, связанная с перевалкой британских товаров на “Китай”, произошла всего три года назад, но этим людям, должно быть, показалось, что прошла целая жизнь. "Фрейзер, Тренхолм и Ко" продали “Полковника Лэмба” греческой судоходной компании, которая переименовала ее в “Бубулину”. В конце 1867 года шхуна была уничтожена в результате мощного взрыва в Ливерпуле, поскольку причиной взрыва, как предполагали, мог быть либо пар из котлов, либо искра воспламенили боеприпасы на борту.
von Echenbach: ✦ ✦ ✦ Когда Маффит сделал свою краткую остановку в Нассау в феврале, он привез с собой печально известного пассажира. Вернон Локк, который пропустил залог по делу о “Ретрибьюшн”, а затем был замешан в деле “Чесапика”, был арестован в понедельник, 20 февраля, на “Оул” и брошен в новую тюрьму. Генеральный прокурор Джордж Кэмпбелл попросил Чарльза Джексона попытаться вернуть офицеров "Ганновера" (корабля, захваченного "Ретрибьюшн") в Нассау к апрелю для дачи показаний в пользу обвинения. Как только Сьюарду стало известно, что Локк задержан, он направил запрос о том, чтобы Локка поместили под стражу в САСШ за пиратство и убийство на “Чесапике”. К середине мая сага дошла до Лондона, где Эрл Рассел высказал мнение, что если Соединенные Штаты представят достаточные доказательства для более серьезных обвинений против Локка, они откажутся от обвинения в выдаче себя за другого и выдадут Локка Соединенным Штатам. Но удача Локка продолжалась. Суд над ним в Нассау состоялся 1 мая, и он был оправдан за отсутствием доказательств. Когда Линкольн был убит, а Сьюард тяжело ранен, никто из Соединенных Штатов не сделал задержание Локка приоритетом, и он направился в Гавану и снова исчез. Похоже, он держался подальше от неприятностей до 1890 года, когда умер в качестве капитана яхты из Бостона, которая затонула, ударившись о скалу. Интересным лакомым кусочком процесса в Нассау было свидетельство одного свидетеля о том, что единственный раз, когда он видел Локка раньше, что это было в кабинете Генри Аддерли. Генри Аддерли, казалось, приложил руку ко всем мыслимым пакостям. Остановка Маффита в Нассау чуть не привела к тому, что его тоже арестовали. 23 февраля Киркпатрик отправил губернатору Роусону письмо, в котором указал, что Маффит находится в порту, и попросил губернатора и генерального прокурора арестовать его за незаконную вербовку людей для “Орето” в Нассау летом 1862 года. Он сказал (неправильно), что с тех пор Маффитт впервые вернулся в Нассау, и они должны воспользоваться этим шансом, чтобы задержать его. Он также указал, что по крайней мере двое из этой команды находились в городе, что Чарльз Джексон мог их опознать и что их можно было заставить свидетельствовать против Маффита. На следующий день Киркпатрик получил ответ от Чарльза Несбитта. По словам Несбитта, Роусон получил письмо Киркпатрика поздно вечером 23-го и, не теряя времени, передал его в руки генерального прокурора Андерсона на следующее утро. Маффит, возможно, предупрежденный, покинул Нассау вечером 23-го. Киркпатрик написал в ответ в несколько резких выражениях о том, как сильно он сожалеет о неспособности британцев своевременно отреагировать на этот «сигнал». Он добавил, что у него также есть некоторая новая информация о том, что конфедераты готовят в Гаване корабли, которые будут плавать как каперы, но под флагами САСШ, и нападать на британские торговые суда, чтобы спровоцировать войну. Эти вспыльчивые обмены мнениями продвинулись вверх и были окончательно прекращены, когда эрл Рассел ответил послу в Англии Чарльзу Адамсу 3 мая 1865 года. Сначала Рассел заявил, что слухи о том, что каперы снаряжаются в Гаване, оказались ложными, но консулы Соединенных Штатов и Англии сотрудничают там с испанскими властями, чтобы убедиться, что ничего не произошло. Затем он сообщил мнение Роусона о письме Киркпатрика. Во-первых, он сказал, что Маффит действительно находился в Нассау после событий, связанных с призывом, в которых его обвинили (во время визита “Флориды” в Нассау в январе 1863 года). Поскольку власти САСШ в то время ничего не предпринимали, Роусону и в голову не приходило, что с Маффитом в порту возникли какие-либо проблемы. Он также возложил вину на Киркпатрика и задался вопросом, почему он ждал до того дня, когда Маффит уедет, чтобы обратиться с просьбой о принятии мер. Он также сказал, что Киркпатрик должен был представить доказательства преступления, в котором он обвинял Маффита, и намекнул, что Киркпатрик не понимал юридических вопросов, связанных с этим делом. Наконец, он обиделся на тон письма Киркпатрика, а также намекнул, что Киркпатрик говорил менее, чем добрые слова о колониальном правительстве другим жителям острова. Окончание войны в течение нескольких недель после этого письма сделало аргументы чем-то вроде спорного вопроса, и Киркпатрик и Роусон, похоже, в конечном итоге исправили разногласия, поскольку каждый оставался на своих соответствующих должностях до конца 1860-х годов. 24 февраля, на следующий день после того, как Маффит покинул Нассау, Киркпатрик написал Сьюарду: “Имею честь сообщить вам, что блокада этого порта прекратилась”. Это было не совсем верно, но для всех практических целей в Нассау находился 12 февраля “Дж. Т. Уотсон” (бывшая “Кейт”) прибывший в Нассау из Чарльстона с 520 тюками хлопка и 200 коробками табака, и газеты сообщили, что она была последним участником прорыва блокады из этого порта и “вероятно, последним судном, которое у нас будет из в Конфедерации на какое-то время.” Последние отчаянные усилия по снабжению Конфедерации были направлены на Гавану, Галвестон и Матаморас. Чарльз Приоло написал Джону Лафиту 10 февраля 1865 года, чтобы продолжал дествовать в том же духе до тех пор, пока Чарльстон будет доступен, но что организация новой операции в Гаване не окупится. В середине марта Норман Уокер приехал с Бермудских островов навестить Хейлигера, чтобы узнать, может ли он быть чем-нибудь полезен в Гаване, но Хейлигер сказал ему, что уже слишком поздно. Уокер вернулся на Бермуды неделю спустя и начал готовиться к возвращению своей семьи в Англию. В течение февраля и марта крупные торговцы Нассау отправляли грузы в Гавану и Матаморас. “Банши” вышла из Нассау в Галвестон в конце февраля и вернулась в Нассау 31 марта с тысячей тюков хлопка, но было слишком поздно, чтобы принести какую-либо пользу. К тому времени, когда хлопок достиг Англии, армия Ли сдалась в Аппоматтоксе. Последняя партия в Нассау из блокированного порта, по-видимому, была отправлена на “Имоджин”, прибывшей с хлопком из Галвестона 10 мая. "Сондерс и сын" отправили два судна в Матаморас во второй половине марта, а "Сойер и Менендес" отправили еще два в начале-середине апреля, и, похоже, на этом поставки из Нассау в Конфедерацию закончились. Все больше продавцов начали размещать объявления в газетах с просьбой ко всем клиентам погасить долги. Возможно, символический конец Великого Карнавала наступил в середине марта, когда "Генри Аддерли и Ко" разместила своё объявление, в котором просили всех рассчитаться. Примерно в это же время Огастес Аддерли вернулся в Нассау из Англии. Он прибыл на шхуне "Сюрприз" через Сент-Томас и Теркс и Кайкос. Последующие события будут указывать на то, что он был в Англии, устраивая там место обоснования для Аддерли. 12 апреля Генри Аддерли объявил о продаже кареты и лошадей на аукционе в доме Вендью. Вероятно, это были его собственные. Количество судов, приходящих и уходящих, уменьшалось по мере того, как зима сменялась весной. На неделе, закончившейся 11 марта, у "Генри Аддерли и Ко" был один рейс в Гавану и один в Галифакс, а у "Сойера и Менендеса" был один рейс в Галифакс. Дерзкий Корнелиус Лайтборн разместил объявление, приглашающее покупателей в его магазин на Маркет-стрит: “Приходите, пока война не закончилась!” К первой неделе апреля количество объявлений, заполнявших большинство газет с 1862 года, резко сократилось, и магазины на Бэй-стрит, которые были заполнены ранее популярными товарами, начали пустеть. В начале марта Александр Джонсон дал объявление о сдаче в аренду двух офисов и большого склада временного хранения на Бэй-стрит, а Генри Аддерли дал объявление еще о сдаче пары. Джон С. Джордж рекламировал помещение в своем здании, занимаемое Аароном Вулфом, как доступное, когда срок аренды истек 1 июля 1865 года. 22 апреля Вольф разместил объявление с просьбой ко всем урегулировать свои претензии с ним. Рамон Менендес из "Сойер и Менендес" разместил объявление о продаже своей домашней мебели, а его брат Мануэль выставил свой дом на продажу месяц спустя. Пара торговцев продержалась немного дольше. В конце мая Александр Джонсон предложил весь свой товар и свою шхуну "Аделаида". Наконец, в конце июня Джордж Чемберс разместил объявление, призывающее всех рассчитаться с ним по своим долгам. Когда корабли отошли в гавань, самые известные торговцы, включая "Сондерс и сын", "Сойер и Менендес", а также "Генри Аддерли и Ко", начали сбрасывать товары обратно в Нью-Йорк. В качестве одного из примеров: так “Сара Флэгг” прибыла в Нью-Йорк из Нассау 13 марта. Сорок шесть из сорока девяти пассажиров были рабочими, в основном ирландцами, бежавшими из Нассау, чтобы начать новую жизнь в Нью-Йорке. Груз состоял из припасов на сумму более 40 000 долларов, которые были на “Эмили”, когда ее развернули у Чарльстонае. Груз принадлежал "Компании по импорту и экспорту Южной Каролины" через Джерви и Мюллера, но обрабатывался Аддерли, а теперь был отправлен Монтеллу и Бартоу. Вся эта информация была предоставлена Томасу Киркпатрику Генри Рутом. В другом примере, предоставленном Киркпатрику Рутом, “Мэри Харрис” прибыла в Нью-Йорк с другой группой ирландских рабочих и наркотиками от "Сондерс и сын". Киркпатрик предупредил коллектора в Нью-Йорке и сказал ему, что он может получить информацию от самого Рута, который покинул Нассау и теперь работает в банке в Нью-Йорке. Киркпатрик сказал, что Генри Анселл, который руководил складами Аддерли, но покинул фирму в плохих отношениях, также находится в Нью-Йорке и может предоставить информацию. Когда груз “Сары Флэгг” был изъят, возмущенный Джордж Харрис прибыл в офис Киркпатрика, предлагая дать показания под присягой, подтверждающие невиновность груза. Киркпатрик сказал ему, чтобы он сделал свое заявление у нотариуса и вернул его обратно после того, как оно будет подписано. Харрис так и не вернулся. Попробовав другую тактику, в начале августа Аддерли натурализовали Чарльза Пассайлаига как гражданина Великобритании и отправили его в качестве свидетеля в нью-Йоркский суд по присуждению премии за товар. Льюис Хейлигер начал отправлять припасы Джеймсу Фергюсону в Англию. Сидни Рут из "Бич энд Рут" прибыл в Нассау из Европы и провел той весной около двух месяцев, пытаясь свести счеты и продать все, что мог. Рут путешествовал через Нассау в декабре по пути в Европу и опубликовал мемуары о своем путешествии под названием "Экзотические листья, собранные странником". Конец был близок, и все в городе это знали. Как выразился Джон Уилкинсон: "спекулянты в Нассау увидели, что “дно провалилось”, и все они были в глубоком отчаянии. Некоторые из них, правда, возвысились из-за отчаянно опасной игры с большими выигрышами, но большинство поставило на карту все и проиграло; и даже те, кому повезло, заразились жаждой опрометчивых предприятий, что в конечном итоге привело к финансовому и социальному краху некоторых из них. Даже негры-грузчики и чернорабочие оплакивали наши несчастья, ибо знали, что слава Нассау ушла навсегда. Другой наблюдатель отметил, что, в то время как некоторые ушли бы со своими миллионами, “другие приобрели вкус к диким спекуляциям и жили, чтобы проиллюстрировать истинность высказывания ”богатство, полученное тщеславием, должно уменьшиться“. В феврале законодательный орган направил официальное сообщение своему новому губернатору, в котором содержалось их замечание о том, что "мы благодарны за процветающее финансовое состояние города, но не забываем, что это произошло в результате случайных обстоятельств и может быть только временным”. Три месяца спустя Роусон выступил с речью, в которой подвел итог их нынешней ситуации: “Чрезвычайные каналы торговли в течение последних трех лет были закрыты, и колония будет вынуждена полагаться на свои обычные ресурсы”. 26 апреля "Корсика" отправилась из Нассау в Гавану с Джоном Лаффитом, его женой Ефросиньей и племянницей Вирджинией Фуржо на борту. Льюис Хейлигер и Ричард Уоллер, скорее всего, также были пассажирами этого рейса. Прощальные вечеринки закончились, и у них больше не было никакой работы в Нассау, так что пришло время двигаться дальше. Из Гаваны все трое должны были отправиться в Англию. В Гаване Лафитты снова встретились с Дугласом Френчем Форрестом, их гостем из 1863 года, который направлялся из Англии в Техас, чтобы попытаться бороться с тем, что осталось от войны. Ричард Уоллер обнаружил, что побег в Англию не избавил его от финансовых проблем. Джордж Тренхолм теперь был министром финансов Конфедерации, и, как и следовало ожидать, его интересы в прекращении блокады были финансовыми. Он указал министру военно-морского флота Стивену Мэллори на то, что Уоллер задолжал более 200 000 фунтов стерлингов, и поинтересовался, как это будет выплачено. Этот долг привел к огромному фиаско после войны, поскольку Уоллер был лично привлечен к ответственности за это. Перед отъездом из Нассау Лафитт подарил публичной библиотеке несколько своих собственных книг. Книги свидетельствовали о его прекрасном образовании и широких интересах. Он был любителем французской литературы, о чем свидетельствуют произведения Александра Дюма (двадцать пять томов), произведения Франсуа-Рене Шатобриана (двадцать томов), произведения Альфонса де Ламартина (двенадцать томов), произведения Адольфа Тьера (тридцать томов) и произведения Анри Мартин (семнадцать томов). Он также интересовался наукой и техникой, жертвуя Ботанику для начинающих, а также Словарем искусств, мануфактур и шахт Уре. Эта последняя книга шотландского химика Эндрю Уре была посвящена всем аспектам выращивания грядущей промышленной революции. Наконец, он пожертвовал свои шесть томов "Отчета о восстании", увлекательной серии книг, выпущенных Фрэнком Муром во время войны, которые включали последние отчеты о каждой стычке и сражении. В то время как тома, подаренные Лафитом, содержали информацию непосредственно перед битвой при Чанселорсвилле в мае 1863 года, почти ничего не упоминается о всей деятельности в Нассау, которая поддерживала борьбу конфедератов. Как только “Корсика” ушла, "Генри Аддерли и Ко" выставили на аукцион мебель из резиденции Хейлигера на Бэй-стрит и из офиса Лафита, который находился через Бэй-стрит от резиденции Джорджа Харриса. Офис Лафита включал в себя письменный стол с табуреткой, книжные полки, три офисных стола, копировальный станок (для изготовления копий писем), подставку из орехового дерева для копировального станка, еще одну большую подставку с выдвижными ящиками и мраморной столешницей, небольшой железный сундук, железный сейф и “набор стационарного и офисного оборудования.” Пару недель спустя Аддерли выставил на аукцион мебель из офиса Джеймса Креншоу, а Джон Г. Медоуз сдал в аренду большую резиденцию Креншоу на Шарлотт-стрит. Генри Аддерли оставался занятым до тех пор, пока ему тоже не пришло время уезжать, продолжая выступать в качестве агента по бронированию билетов на Корсику в июне. В начале мая грозный военный корабль, отправленный к Аддерли, вошел в гавань Нассау. Броненосный рейдер “Стоунвелл” (CSS Stonewall) был начат во Франции и завершен в Дании. Сильно бронированный, корабль имел 300-фунтовую пушку на носу, две 70-фунтовые пушки, установленные в неподвижной башне на корме и стальной таран. Вероятно, это был самый опасный корабль на плаву. После ввода в эксплуатацию капитан Томас Пейдж повел его из Дании вдоль побережья Испании и Португалии, а затем в Нассау. Томас Киркпатрик отметил прибытие судна 6 мая и то, что оно приняло 120 тонн угля перед отплытием 8 мая. Он также отметил, что Пейдж проводила время с Джорджем Харрисом. Пассажир на "Корсике" утверждал, что небольшие шлюпки с почтового судна помогли погрузить уголь на “Стоунвелл”, но капитан Ле Мессурье возразил, что лодки просто возвращали буи на место. Когда Пейдж получил известие о том, что война закончилась, он отправился в Гавану. Он продал корабль испанскому правительству за 16 000 долларов, расплатился со своей командой и отправился начинать новую жизнь в Аргентине. Возможно, оказав помощь в погрузке угля, “Корсика” вышла из Нассау в Нью-Йорк и прибыла 12 мая 1865 года. На борту, направлявшемся в Англию, находились женщины и дети клана Аддерли. Зная, что в Нью-Йорке им не будут рады, Генри Аддерли, Огастес Аддерли и Джордж Харрис отправились в Англию другими путями. Все трое мужчин теперь были настолько богаты, что никогда не смогли бы потратить свои богатства на ставшие менее привлекательными, кишащие комарами острова Багамских островов. Киркпатрику было неприятно видеть, как эти люди уходят со своей добычей. Он написал Сьюарду: “Итак, почему этим Аддерли не предъявили обвинения и это лучше всего объяснить указанием должностей, которые они занимают, и их связей с правительством Багамских островов". Он с отвращением заявил, что иметь Джорджа Харриса в Исполнительном совете - все равно, что отдать эту должность Джефферсону Дэвису. В течение последней недели мая 1865 года в некогда оживленной гавани было зарегистрировано два прибытия и одно отбытие. В течение той же недели Джеймс Уэлсман, бизнесмен до конца, написал из Южной Каролины Чарльзу Приоло в Ливерпуль о наркотиках (медикаменты), которые "Фрейзер, Тренхолм и Ко" доставили Конфедерации, за которые они еще не получили оплату. 20 июня ювелир по имени Х. Стрикер разместил объявление, предлагающее весь его ассортимент часов и ювелирных изделий по себестоимости, и сказал, что отправится в следующую поездку на “Корсике”. В конце июня британцы официально разрешили кораблям ВМС САСШ входить в гавань без ограничений, а 1 июля Джордж Джонсон объявил, что выставляет свою долю в отеле "Роял Виктория" на аукцион. В середине июля Томас Киркпатрик сообщил Сьюарду, что Генри Аддерли сейчас находится в Англии. Великий Карнавал закончился.
von Echenbach: 14. Подобный разграбленному и сожженному врагом городу Как и предсказывали Роусон и законодательный орган, Нассау не потребовалось много времени, чтобы вернуться к своему обычному состоянию забытого и обездоленного форпоста. В то время как последствия Гражданской войны все еще ощущаются в Соединенных Штатах, преодоление блокады немедленно привело к неожиданной финансовой прибыли 1862-1864 годов и быстрому падению после поражения Конфедерации. Все, что осталось от тех дней в Нассау, - это несколько кораблей и богато украшенные склады, которые сейчас были почти пусты. Как прокомментировал один наблюдатель, “Наша торговля с момента захвата южных портов рухнула. Торговцы, которые заработали так много денег на блокадном бизнесе, покинули колонию, и сейчас у нас нет даже той законной торговли, которая была у нас в прежние годы”. Вечер воскресенья, 30 сентября 1866 года, был необычайно теплым и спокойным, а облака имели своеобразный красный оттенок. Жители Нассау проводили время так же, как и большинство воскресных вечеров, отдыхая у воды или на своих верандах, возможно, посещая церковную службу. Но примерно в 8:00 вечера начал дуть ветер. Коммуникации того времени были слишком медленными, чтобы предупредить жителей города о том, что надвигается ураган, когда поднялся ветер и начал завывать вокруг карнизов зданий. За исключением часового затишья в понедельник вечером, когда эпицентр шторма миновал, ветер дул со скоростью до 140 миль в час, пока, наконец, не стих рано утром во вторник. В течение этих тридцати шести ужасных часов сотни домов и предприятий были полностью разрушены. Верхний этаж элегантного склада, построенного Джоном С. Джорджем в 1864 году, был снесен ветром. Только на Бэй-стрит двадцать семь зданий были полностью разрушены, сорок шесть сильно повреждены, а все новые уличные фонари были разрушены или повреждены. Новая методистская церковь на Фредерик-стрит, построенная в 1864 году, была сровнена с землей. Правительственный дом был настолько изуродован, что губернатор Роусон был вынужден жить в частной резиденции, пока не смог восстановить резиденцию. Американскому консульству повезло, оно потеряло только оба флагштока и получило незначительные внутренние повреждения. Океан бушевал над вершиной острова Хог, в гавани и на Бэй-стрит проходили волны высотой до шестидесятифутового маяка. В гавани находилось более двухсот судов, из которых девяносто три были полностью уничтожены, а девяносто семь серьезно повреждены. Когда все закончилось, многие подумали, что это Божье возмездие за грехи Великого Карнавала. Многие в Союзе, вероятно, желали чего-то, что вывело бы Нассау из игры, связанной с блокадой, и этот шторм ответил на их молитвы, даже если немного запоздал. По словам одного очевидца, “За двадцать четыре часа город был похож на город, разграбленный и сожженный врагом”. В течение некоторого времени после этого Нью-Провиденс был отброшен к зависимости от «вредительства», единственной отрасли, которая не была уничтожена. Конечно, в то время как у таких людей, как Генри Аддерли, все еще была собственность в Нассау, и значительная ее часть была разрушена, но большая часть их богатств сейчас находилась с ними в Англии. Город и острова будут медленно восстанавливаться, но они никогда больше не увидят ничего подобного безумным годам Гражданской войны. Некоторые воспоминания о том времени всплыли через три года после урагана, когда в гавани появился печально известный капитан-прорыватель Джеймс Карлин. Карлин теперь был хозяином "Сальвадора" и перевозил сорок два кубинца. Народ Кубы только начал свою первую попытку обрести независимость от Испании, и Нассау стал плацдармом для революционеров. Карлин прибыл 7 мая 1869 года, и “Сальвадор” был обыскан на следующий день, но, кроме нескольких винтовок, генерал-лейтенант Дюмареск не нашел ничего, что могло бы указывать на вооруженный корабль. Карлин отплыл в Сент-Томас 10 мая и покинул гавань, но встал на якорь к востоку от города напротив форта Монтегю. На рассвете следующего утра еще восемьдесят кубинцев поднялись на борт корабля из Нассау, что явно нарушало «Закон о призыве на военную службу иностранцев». “Роялист” (HMS Royalist) вышел из гавани и выстрелил по носу “Сальвадора”, но Карлин снялся с якоря и отправился на Кубу. Прибыв к пункту назначения три дня спустя, Карлин высадил своих пассажиров, которые сошли на берег, и немедленно начали строить укрепление, чтобы начать борьбу с испанцами. Карлин имела наглость затем вернуться в Нассау, где “Сальвадор”, что неудивительно, был задержан. Адмиралтейский суд подтвердил арест позже тем летом, и шхуна была продана. Самое близкое к безумию, связанному с блокадой, произошло много лет спустя, когда Соединенные Штаты приняли Восемнадцатую поправку и начали двенадцатилетний сухой закон в 1920 году. В очередной раз жители Нассау призвали свой оппортунистический дух бросить вызов Соединенным Штатам, когда лодки начали курсировать из города и Багамских островов, таких как Бимини, во Флориду и северные порты. Вместо военной контрабанды небольшие быстроходные суда, которые теперь избегали катеров береговой охраны, перевозили ром, шотландское виски, английский джин и шампанское. Такие гангстеры, как Аль Капоне, добрались до Нассау, и многие провели время в «Люцерне» на Фредерик-стрит. "Люцерна" должен был стать неофициальным местом встречи нарушителей за ромом точно так же, как "Ройял Виктория" служила для прорывателей блокады. Правительство Багамских Островов вложило средства в строительство оригинальной версии пристани Принс-Джордж (где сейчас швартуются круизные лайнеры), чтобы приспособиться к возросшей судоходной активности, и использовало приток денег для многочисленных улучшений, включая современные электрические и канализационные системы. Обычно спокойная Бэй-стрит снова была заполнена всевозможными сомнительными персонажами, и было много параллелей с эпохой блокады. Наряду с отелем "Люцерна", главным отелем в Нассау ко времени распространения слухов был отель "Британский колониальный". Он был построен на вершине Флеминг-сквер и старых армейских казарм, чуть западнее дома Вандью. Отель был построен Генри Флаглером, соучредителем Standard Oil и человеком, ответственным за большую часть ранней застройки Атлантического побережья Флориды. В 1898 году Флаглер купил отель "Роял Виктория" у правительства Багамских островов, но сразу же начал строительство отеля «Колониал» (Colonial), который занял бы его место в качестве выбора для богатых туристов. «Колониал» был закончен в 1901 году. Помимо строительства железных дорог и шикарных отелей во Флориде, Флаглер управлял пароходной линией, которая доставляла туристов из его отелей в Палм-Бич в Нассау. Со временем "Роял Виктория" устарел и окончательно закрылся в 1971 году. Часть заброшенного здания позже загорелась, а оставшееся строение было окончательно снесено. Все, что осталось сегодня от оживленного центра блокадной жизни, - это небольшая часть садов отеля. После распространения слухов Нассау привлек немного международного внимания во время Второй мировой войны, когда герцог Виндзорский, который отрекся от престола, чтобы жениться на Уоллис Симпсон, был сослан туда, чтобы стать губернатором. Вероятно, он не был любимым лидером, поскольку называл Багамы “британской колонией третьего сорта”. ✦ ✦ ✦ Те, кто участвовал в деятельности в Нассау во время Гражданской войны, после окончания войны пошли самыми разными путями. Консульство САСШ было центром противодействия усилиям по блокаде во время войны, и четверо мужчин, занимавших этот пост, имели разную степень успеха в своих попытках остановить перевозку контрабанды. Сэм Уайтинг был пылким патриотом и мастером-моряком, который помогал делу, но пьянство погубило его. Сет Хоули хорошо подходил для этой работы, но пробыл на этом посту недостаточно долго, чтобы многого добиться. Вице-консул Уильям Томпсон, по-видимому, проявил себя неэффективно и был полностью сбит с толку враждебной обстановкой, в которой он оказался. Томас Киркпатрик был компетентен и заслужил похвалу за то, что блокада закончилась в его часы, но на самом деле она, вероятно, умирала, когда он прибыл в Нассау. Покинув Нассау в марте 1863 года, Сэм Уайтинг направился обратно в Вайнону, штат Миннесота, но также отправился в путь, чтобы рассказать о своих впечатлениях. В сентябре 1864 года он представил доклад на собрании округа в Хемпстеде, Лонг-Айленд, под названием “Опыт работы в Чарльстоне, Южная Каролина, в начале Восстания и в качестве консула Соединенных Штатов на Багамах в течение первых двух лет войны”. Очень жаль, что копия доклада не сохранилась, так как он, должно быть, имел увлекательное содержание. Несколько лет спустя он опубликовал брошюру под названием “Капитан. Популярные лекции Сэма Уайтинга”, в которых говорилось: “Тридцать лет путешествий по самым интересным уголкам обитаемого земного шара позволили мне почерпнуть из моих ежедневных журналов несколько интересных лекций, которые я предлагаю прочитать в Западных Штатах этой зимой”. В дополнение к рассказу о своем опыте в Нассау он выступил с речью об экспедиции Кейна, с речью о своем третьем кругосветном путешествии и еще с речью о своем опыте во время Золотой лихорадки в Калифорнии. Он прочитал одну лекцию за 50,00 долларов, две - за 85,00 долларов и три - за 100,00 долларов. Он переехал в Иллинойс, а затем в Таллахасси, штат Флорида, где работал редактором газеты. К 1880 году он был вдовцом, живущим в доме для старых моряков под названием "Уютная гавань моряков" на Стейтен-Айленде. 30 июля 1882 года, в возрасте шестидесяти восьми лет, капитан Сэм был найден мертвым в своей постели с перерезанным от уха до уха горлом бритвой, которая была рядом с ним. Его смерть была признана самоубийством. После своего короткого пребывания на посту консула Сет Хоули вернулся в полицейское управление Нью-Йорка, и, похоже, его решение уйти с должности консула не повлияло на его давнюю дружбу с Уильямом Сьюардом или Турлоу Виидом. Одной из его новых обязанностей был допрос заключенных в форте Лафайет, поэтому он, возможно, проводил время, разговаривая с Джоном Рамингом и Джозефом Энеасом во время их заключения в 1864 году. Он был главным клерком полиции Нью-Йорка, когда умер от пневмонии в возрасте семидесяти четырех лет 10 ноября 1884 года. Томас Киркпатрик оставался консулом САСШ в Нассау до 1869 года. В течение этого года Государственный департамент поручил ему провести собеседование со многими жителями Нассау, которые были вовлечены в безумие, вызванное блокадой, в начале десятилетия. Особенно его интересовали те люди, которые принимали участие в саге об “Орето”/”Флориде”. Правительство требовало возмещения ущерба британцами за нанесенный вред торговому судоходству “Флоридой”, “Алабамой” и другими торговыми рейдерами, на которые британцы закрывали глаза. Так называемые «претензии “Алабамы”» были в конечном итоге урегулированы международным арбитражем в 1872 году, когда британцы согласились выплатить Соединенным Штатам 15 500 000 долларов. Покинув Нассау, Киркпатрик вернулся в Олбани, где его снова избрали инспектором тюрем штата, удерживая эту позицию до 1874 года. Он умер в Бруклине 9 апреля 1892 года, когда ему было около восьмидесяти двух лет. Трое американцев оказали значительную помощь канцелярии консула во время войны. Чарльз Джексон, агент андеррайтера, продолжал выполнять эту роль после войны, пока не вернулся в Бостон, где стал успешным торговцем. Он умер от кровоизлияния в мозг в Нью-Хейвене, штат Коннектикут, 6 марта 1887 года в возрасте шестидесяти одного года. Джон Хауэлл, владелец "Королевского сухого дока Виктория и Нассау", друг и доверенное лицо людей с обеих сторон конфликта, остался в Нассау после войны. Хауэлл привел своего младшего брата Александра в бизнес сухого дока, но, возможно, они были не в лучших отношениях. Когда Джон Хауэлл умер в Нассау от лихорадки 15 декабря 1872 года в возрасте сорока семи лет, его брат успешно отсудил у него имущество за деньги, которые Джон ему задолжал. Эпес Сарджент был врачом, владельцем пансиона, партнером Хауэлла в сухом доке и шурином Тимоти Дарлинга. Он остался в Нассау, руководя строительством сухого дока в 1870-х годах. Сухой док был уничтожен пожаром в 1889 году. Сарджент вернулся в Соединенные Штаты в 1880 году и работал клерком в Бюро одежды и провизии для Военно-морского флота САСШ. Он умер в Нью-Йорке 3 апреля 1902 года в возрасте семидесяти четырех лет. Бывший консул США Тимоти Дарлинг был единственным видным торговцем, который был горячим сторонником союзного дела. Как и его шурин Эпес Сарджент, Дарлинг был настоящим уроженцем Новой Англии, жившим в тропиках, и находился в решительной оппозиции к рабовладельческой конфедерации. Тем не менее, он работал во влиятельных законодательных органах с такими анти-блокадниками, как Генри Аддерли, и те же люди проводили время вместе как масоны. Несмотря на то, что он выступал против блокады, его по-прежнему хорошо принимали в общине Нассау. Он оставался членом законодательного органа и старшим членом Исполнительного совета до тех пор, пока плохое состояние здоровья и преклонные годы не вынудили его уйти в отставку. Когда он умер 28 октября 1880 года в возрасте семидесяти лет, некролог “Нассау Гардиан” показал, насколько город заботился о нем: “Его смерть не была неожиданной, но известие об этом было воспринято всей общиной с искренним горем и глубоким чувством потери, которую понесла Колония его отстранение. В течение почти сорока лет он был одним из наших самых выдающихся и почетных граждан, и большая толпа, собравшаяся вчера, чтобы сопроводить его останки к месту их последнего упокоения, состоящая из представителей всех классов и вероисповеданий, от высших должностных лиц до плачущих потомков по его щедрости, доказала уважение, с которым он был проведен, и высокое и особое уважение, с которым к нему относились повсеместно”. Тремя британскими чиновниками, которые вызвали столько ужаса у консулов САСШ и командующих военно-морским флотом, были губернатор Джон Бейли, Министр по делам колоний и часто исполняющий обязанности губернатора Чарльз Несбитт и генеральный прокурор Джордж Андерсон. Джон Бейли вернулся в Англию в 1864 году, но, разозлив свое начальство, не нашел другой дипломатической должности. Он умер в Лондоне 6 июля 1873 года в возрасте пятидесяти шести лет. Чарльз Несбитт, возможно, был самым влиятельным человеком в политической жизни Багамских островов в девятнадцатом веке. Он занимал государственную должность более пятидесяти лет и руководил политикой более влиятельно, чем большинство губернаторов, которым он служил. В конце концов, он ушел с поста министра по делам колоний в 1867 году в возрасте шестидесяти восьми лет, и его сменил на этом посту Джон Думареск. После поездки в Англию и пребывания некоторое время в Мейконе, штат Джорджия, Несбитт вернулся в Нассау и служил мировым судьей до своей смерти 15 декабря 1876 года. Джордж Андерсон продолжал оставаться генеральным прокурором колонии и спикером Палаты собрания, пока не стал главным судьей в 1875 году. Он был посвящен в рыцари в 1874 году. Он переехал на Цейлон, чтобы стать там верховным судьей, а затем вернулся в Нассау, где умер 1 марта 1883 года в возрасте семидесяти восьми лет. Жители других островов воспользовались возможностью нарушатьть блокаду так же охотно, хотя и на более низком финансовом уровне, как и торговцы. Летом 1865 года они вернулись на свои острова к своим семьям, у некоторых еще оставалось немного золота в кармане. За исключением тех, кто заработал достаточно, чтобы отправиться в Европу, местные торговцы Нассау возобновили спокойную жизнь, которую вели до войны. Джон Тертл, который обеспечивал продовольствием "Флориду", пошел необычным путем, переехав в Мэриленд и став гражданином САСШ. Он служил консулом в Бразилии и на Маврикии, а затем вернулся жить в Делавэр, откуда была родом его вторая жена и где он умер в 1885 году. Три багамских торговца, которые служили связными в Нью-Йорке, не вернулись в Нассау. Фрэнсис Монтелл продолжал работать комиссионером в Нью-Йорке вместе со своими двумя сыновьями Фрэнком и Джоном. Он умер от пневмонии 11 мая 1883 года и был похоронен в Балтиморе. Джон Раминг остался в комиссионном бизнесе в Нью-Йорке, в основном торгуя губками из Нассау. Он дважды обанкротился, но всё же нашел ресурсы, чтобы попытаться инвестировать в молодую Доминиканскую Республику. Он умер в своем доме в Нью-Йорке 28 сентября 1895 года. Джозеф Энеас также остался в Нью-Йорке и продолжил свои темные дела. В марте 1877 года газета сообщила, что Энеас исчез и оставил более 60 000 долларов долга. Его также обвинили в том, что он подделал имя своей жены на закладной. Он бежал в Панаму, оставив жену жить с ее отцом в Бруклине. В Панаме он был арестован за передачу фальшивых долларов САСШ. Энеас умер в Панаме в 1898 году с состоянием всего в 800 долларов. Джон Маффитт, вероятно, самый популярный из капитанов кораблей, часто посещавших Нассау, остался в Англии после того, как привез “Оул” обратно в Ливерпуль. Как и многие другие, он не был готов просить прощения. В сентябре 1865 года он писал: “Мой желудок еще слишком чувствителен, чтобы принять тошнотворную дозу, или “прошу прощения таблетка”." Он сдал экзамен на право стать сертифицированным английским капитаном и начал управлять пароходом "Уиджин" (Widgeon) между Ливерпулем и Южной Америкой. Скучая по дому и детям, в марте 1867 года он подал в отставку и вернулся через Нью-Йорк в Уилмингтон, штат Северная Каролина. Там он купил ферму площадью 212 акров недалеко от берега и назвал свой дом “Причалы”. Он скончался в Уилмингтоне 15 мая 1886 года. После окончания войны в Нассау все еще оставались значительные запасы контрабанды. В марте 1866 года Томас Киркпатрик написал Фримену Морсу, консулу САСШ в Лондоне, с просьбой следить за товарами, отправляемыми туда Генри Аддерли и компанией. Хотя старшие сотрудники фирмы находились в Англии, компания все еще работала в Нассау под руководством Чарльза Пассайлайга, и через год после войны Пассайлайг все еще вел переговоры о расчетах с такими фирмами, как "Компания по импорту и экспорту Южной Каролины". По словам Киркпатрика, товары были перевезены на "Мэри" в Алерт с благословения местных таможенных чиновников. Он сказал, что, когда они прибудут в Англию, они найдут товары с пометкой “L. Хейлигер” и “Л.Х.”, а также коробки и два кедровых сундука, в которых хранились финансовые отчеты и документы Хейлигера. Нет никаких доказательств того, что Морс или кто-либо другой смог сохранить эти предметы, и они, похоже, утеряны для истории. В сентябре 1865 года Киркпатрик сообщил "Аддерли и Ко", что оставшиеся запасы Конфедерации у компании теперь считаются собственностью САСШ. Пассайлайг заявил, что фирма по-прежнему задолжала конфедератам более 2000 фунтов стерлингов за эти материалы. Никогда не упуская ни одного подвоха, Пассайлайг указал, что в дополнение к стоимости материалов Аддерли также хотел, чтобы правительство заплатило им за то, что они сохранили для них свою собственность! Киркпатрик отправился с Эпесом Сарджентом, чтобы посмотреть на большую группу карабинов, которыми владели Аддерли и компания, но сказал, что только один из шести все еще был хорош из-за повреждений от урагана. САСШ и "Генри Аддерли и Ко" наконец достигли соглашения по этому имуществу в марте 1869 года. Несмотря на свою долгую службу у Аддерли, Чарльз Пассайлэйг в конце концов решил предоставить информацию Киркпатрику, поскольку последний собирал доказательства по«претензиям “Алабамы”». Несмотря на несколько ожесточенные переговоры о собственности Конфедерации, информация, которую он предоставил об “Орето” и “Мэри”, помогла ему получить рекомендацию и высокую оценку Киркпатрика, когда Пассалайг в конце 1869 года подал заявление на должность официального коммерческого агента САСШ в Доминиканской Республике. По словам Киркпатрика, Пассайлайг был “полностью компетентен, честен и во всех отношениях надежен” и предоставил “ценную и достоверную информацию относительно оснащения, укомплектования и оснащения "Орето”, псевдоним “Флорида" в Грин-Кей на Багамах". Киркпатрик просил государственного секретаря Гамильтона Фиш дать положительный ответ на заявление Пассалайга, поскольку он покинет службу Аддерли в конце года и “больше не будет иметь доступа к книгам и бумагам «Генри Аддерли и компании»”. Вскоре после этого Пассайлайг вместе со своей женой Флоренс уехал из Нассау в Доминиканскую Республику. Его внук, Чарльз Кларенс Пассайлайг, был известным спортсменом, игравшим в крикет на Ямайке в 1930-х годах. Правительство также преследовало Джорджа Тренхолма и его компании. Сам Тренхолм был заключен в тюрьму в Форт-Пуласки близ Саванны в течение нескольких месяцев после войны, прежде чем был помилован. Но судебные иски, поданные против его компаний, и падение цен на хлопок в конечном итоге вынудили некогда доминирующий конгломерат объявить о банкротстве в ноябре 1867 года. Это был сокрушительный финал для компании, которая заработала так много миллионов на блокаде. Тем не менее, жители Юга никогда не забывали, что Джордж Тренхолм сделал для Конфедерации, и когда он умер в 1876 году, Торговая палата Чарльстона опубликовала статью “Дань любви и уважения” к нему. "Фрейзер, Тренхолм и Ко" были вовлечены в другой судебный процесс сразу после войны, на этот раз с коллегой-конфедератом. Ричард Уоллер, который влез в большие долги в своих попытках снабдить Департамент интенданта из Нассау, имел серьезное недопонимание с ливерпульскими депозитариями Конфедерации. По словам Уоллера, Джордж Тренхолм (в своей роли министра финансов) пообещал ему в начале 1865 года, что "Фрейзер, Тренхолм и Ко" покроют обязательства в размере 60 000 фунтов стерлингов, которые он взял на себя с Аароном Вольфом, Джерви и Мюллером, Бенджамином Вулли Хартом и Уильямом Стерреттом. Средства должны были поступить "Фрейзер, Тренхолм и Ко" от продажи кораблей Конфедерации Джеймсом Буллоком и Колином Макреем. Чарльз Мюллер отплыл из Нассау примерно 1 апреля 1865 года и прибыл в Ливерпуль 25 апреля, потребовав от Чарльза Приоло деньги, причитающиеся Джерви и Мюллеру. Приоло утверждал, что ничего не знал об этом обязательстве, и отказался платить. По словам Уоллера, Буллок знал о долге, но никогда не передавал деньги. В результате в мае 1866 года Уоллер подал в суд на всех причастных к возвращению денег: Тренхолма, Приоло, Буллока, Макрея, Теодора Вагнера, Джеймса Уэлсмана и Уильяма Тренхолма. Партнеры "Фрейзер, Тренхолм и Ко" (исключая Джорджа Тренхолма, который отказался от своего партнерства, чтобы взять на себя роль казначея) подали встречный иск Уоллеру. Они не только заявили, что не обязаны выплачивать долг, но и обвинили Уоллера в предательстве. В их отчете говорилось, что незадолго до окончания войны Льюис Хейлигер вернул большое количество припасов Джеймсу Фергюсону, агенту по закупкам Департамента интендантства в Англии. Затем Фергюсон и Уоллер договорились о том, чтобы эти товары были отправлены в Южную Америку для продажи, а затем прикарманили вырученные средства. Мало того, что это был бы нечестным, но полученная сумма легко покрыла бы долги Уоллера в Нассау. Неясно, как были разрешены судебные иски или кто говорил правду, но к середине 1867 года Уоллер вернулся в Ричмонд и получил помилование в октябре того же года. В своем прошении о помиловании он указал, что судебные процессы в Англии все еще продолжаются, но он получил письмо от правительства САСШ, освобождающее его от всех денежных требований, которые он предъявил во время войны. Уоллер умер в Ричмонде в возрасте сорока восьми лет 6 декабря 1868 года.
von Echenbach: ✦ ✦ ✦ Для Конфедерации было большой удачей иметь в Нассау такого человека, как Льюис Хейлигер. Он был важнейшим связующим звеном между всеми различными департаментами Конфедерации, брокерами по хлопку и поставками, поступающими из Европы. Он хорошо служил как бизнесмен, а также как уважаемый представитель правительства Конфедерации в одном из самых важных и политически напряженных мест войны. Спустя годы после войны Буллок высоко оценил Хейлигера и его коллег в Гаване и на Бермудских островах: Во всех великих войнах есть люди, которые вносят свой вклад в общие цели сражения, и все же должны довольствоваться такой наградой, которая исходит из сознания добросовестно выполненного долга. Агенты Конфедерации в Нассау, на Бермудских островах и в Гаване принадлежали к этому классу. Их заслуги были хорошо известны и оценены теми, кто поддерживал с ними официальную переписку во время войны, но блестящий бросок во главе кавалерийского отряда или участие в успешной вылазке из осажденного Ричмонда сделали бы их имена актуальными там, где они вряд ли упоминаются сейчас. Активная служба на фронте завоевывает ‘репутацию безделушки". Людей, работающих в тылу, не презирают и даже не недооценивают, но у них должно хватить смелости подавить свои амбиции. Они могут ожидать справедливой и справедливой похвалы, но тогда они не должны стремиться стоять бок о бок с теми, кто носит “миртовую корону”. Как и многие другие, Хейлигер отправился в Англию, когда война заканчивалась, и поселился на Лоуэр-Сеймур-стрит, 17, на Портман-сквер в Лондоне. Это был шикарный район, где проживало несколько герцогов и графов. Вероятно, он поддерживал связь с Норманом Уокером и Ричардом Уоллером, которые поселились в Лимингтоне, городе к северо-западу от Лондона, который стал популярным местом высадки бывших союзников. В письме от 1 февраля 1866 года, отправленном из Нового Орлеана, Хейлигер обратился к президенту Эндрю Джонсону с просьбой об амнистии в соответствии с провозглашенной амнистией Джонсона от 29 мая 1865 года. Почерк на письме не совпадает с почерком Хейлигера, так что, скорее всего, оно было написано от его имени кем-то другим в Новом Орлеане в то время. Провозглашение Джонсона исключало автоматическую амнистию для ряда людей, в том числе для тех, чей собственный капитал превышал 20 000 долларов. В письме Хейлигера указывалось, что его состояние превышало эту сумму, и, хотя 21 февраля 1866 года было даровано помилование, Хейлигер так и не смог воспользоваться восстановлением своих прав. После мучительной болезни, длившейся несколько месяцев, он умер 18 августа 1866 года в Тейнфилд-хаусе в Сомерсете, доме адвоката Уильяма Эдварда Серти. Он был похоронен на кладбище Святой Марии в Тонтоне 22 августа. В его некрологе в New Orleans Times-Picayune говорилось, что “он проявил много способностей и такта. Он очень нравился всем, кто знал его лично, благодаря неизменной вежливости и приветливости". Личная жизнь Хейлигера является чем-то вроде загадки, и неясно, были ли у него когда-либо жена и семья. Его завещание проливает немного света, поскольку он оставил свое имущество (стоимостью более 40 000 долларов, очень большая сумма в то время) трем людям. Во-первых, он оставил около 100 долларов Уильяму Норрису, главному офицеру связи Конфедерации и человеку, ответственному за передачу документов агентам в зарубежных странах. Была ли эта небольшая сумма долгом, пари или чем-то еще, неизвестно. Он оставил около половины своего состояния “моей подруге миссис Марте Стенард”. Миссис Стенард, чей муж Роберт К. Стенард умер в 1857 году, считалась главной светской львицей Ричмонда до и во время войны. Она была хорошей подругой с женами Джефферсона Дэвиса и Роберта Э. Ли и знаменитой писательницы Мэри Честнат. Ее особняк на углу Грейс и Шестой улицы в этом городе часто посещали на обедах и вечеринках все, кто был кем-либо в Ричмонде. Сюда входили друзья Хейлигера Джуда Бенджамин и Чарльз Соул. Описанная как красивая, любезная и остроумная, она и Соул почти поженились, прежде чем она отменила это. Хотя она была очарована им, когда находилась в его компании, когда была одна, она, очевидно, поняла, что у нее нет будущего с шестидесятилетним мужчиной. После того как ее дом был сожжен, когда войска Союза вошли в Ричмонд, она на некоторое время уехала в Англию. Возможно, там она впервые встретила Льюиса Хейлигера, но Соул сказал, что знал ее тридцать лет, так что Хейлигер, возможно, тоже был старым другом. Учитывая его великодушие по отношению к ней в завещании, Хейлигер, должно быть, был о ней очень высокого мнения. Остальную часть своего имущества он передал подростку по имени Эмиль Ле Меснил через Центральный национальный банк в Нью-Йорке. Есть записи о том, что Эмиль учился в школе для мальчиков в Новом Орлеане в 1859 году. Был ли он ребенком Хейлигера или просто любимым родственником? Несмотря на то, что он работал в частной компании, друг и коллега Хейлигера Джон Лафитт, вероятно, был так же важен для дела из-за тесной связи между компаниями Тренхолма и правительством Конфедерации. Как и Хейлигер, его интеллект и воспитание сослужили ему хорошую службу в Нассау. Том Тейлор сказал, что Лафит был “очаровательным человеком во всех отношениях”. Джон Лафитт, Ефросинья, Вирджиния Фуржо и сын Джеймс Лафитт путешествовали по Европе после войны, прежде чем вернуться в Чарльстон в июне 1866 года. Он подал прошение о президентском помиловании в Берне, Швейцария, и его просьба была одобрена 2 мая 1866 года. Как и Хейлигер, он признался, что его собственный капитал превышает 20 000 долларов. Он также заявил, что сделает “все, что в его силах, чтобы исправить травмы прошлого”. Он вернулся в хлопковый бизнес в Чарльстоне, а также был президентом Народного банка Чарльстона. Он оставался набожным католиком, поскольку они с Эдвардом делали крупные пожертвования на поддержку церкви Святой Марии. Вирджиния Фурджо вышла замуж за Фрэнка Доусона 1 мая 1867 года. Они были счастливы в браке, пока 6 декабря 1872 года, в возрасте двадцати восьми лет, она не слегла от болезни. В 1870 году Джон и Ефросинья переехали в Новый Орлеан, где он вместе с сыном Джеймсом открыл еще одну хлопчатобумажную фирму. Поскольку его бизнес процветал после войны, ему удавалось поддерживать связь с видными союзниками. В январе 1867 года он получил письмо от Роберта Э. Ли с благодарностью Лафиту за телескоп, который он отправил Ли. Примерно десять лет спустя он получил еще одно благодарственное письмо, на этот раз от Джефферсона Дэвиса. Лафитт послал Дэвису копию некролога их общего друга Джорджа Тренхолма. Они с Джеймсом закрыли свою фирму в 1885 году, и Джон стал президентом Национальной хлопковой биржи Америки. Сын Джеймса и внук Джона Эдвард Лафитт родился в 1886 году и стал питчером высшей лиги бейсбола в 1909-1915 годах. Джон и Ефросинья жили на Бурбон-стрит, 319, где Джон Лафитт умер 21 мая 1887 года в возрасте шестидесяти пяти лет. Его некролог восхвалял Лафита как “джентльмена редких способностей". В газете утверждалось, что его финансовые способности были признаны повсюду и что он также был очень популярен и известен своими социальными качествами. Евфросина вернулась в Чарльстон, где скончалась в 1900 году. Ее запомнили как полную жизни и “оживленную в разговоре и полную радостного юмора, с ее губ никогда не срывалось ни одного слова, предназначенного ранить”. Неудивительно, что Лафитты были центром общественной активности в Нассау. ✦ ✦ ✦ Тремя людьми, которые больше всего олицетворяли успех оппортунизма, окружавшего Великий карнавал, были Генри Аддерли, его сын Август и их деловой партнер и зять Генри Джордж Дэвид Харрис. В своем докладе 1862 года в Лондон губернатор Бейли посетовал на перспективы того, что колония когда-либо станет процветающей, отчасти благодаря “белому населению, привязанному к самой мелкой форме торговли”. Эддерли и Харрис, безусловно, посмеялись над словами Бейли, вложив миллионы, которые они заработали во время Гражданской войны. Наполеон Бонапарт предполагает, что Эдди высмеивал британцев как “нацию лавочников”, но эти трое мужчин вывели торговлю на новый уровень. Все они перевезли свои богатства и семьи в Англию, где наконец смогли жить в высшем обществе, которому подражали в Нассау. Они жили в особняках в лондонском районе Паддингтон, где вырос Джордж Харрис, недалеко от бывших соседей из Нассау, таких как Роберт Уич, который также бежал в Англию со своим богатством. Двое молодых людей стали участвовать в лондонской политике, и в конце концов оба были посвящены в рыцари за свою службу. Огастес Аддерли умер в Лондоне в 1905 году в возрасте семидесяти лет. Джордж Харрис также умер в Лондоне в 1902 году в возрасте семидесяти пяти лет. Генри Аддерли, “Король раковин” и, вероятно, самый известный из всех людей, связанных с блокадой, наслаждался своим богатством в течение десятилетия после войны. Он сохранил контроль над компанией в Нассау и продолжал проводить там некоторое время до своей смерти в 1875 году, когда ее возглавил его племянник Джордж Батлер Аддерли. Особняк Аддерли оставался на Бэй-стрит напоминанием о тех славных временах, пока его не снесли в 1960-х годах. Когда Генри умер, он оставил состояние, превышающее 1 миллион долларов. Как и сын Огастес и Джордж Харрис, Генри был похоронен на кладбище Кенсал-Грин примерно в миле к северо-западу от Паддингтона. ✦ ✦ ✦ Со времен Гражданской войны Нассау расширился, и сейчас его население примерно в двадцать раз больше, чем было тогда. Ничего не осталось от дома Аддерли или отеля "Роял Виктория", но море и дух оппортунизма все еще наполняют багамскую жизнь. В настоящее время глубокая гавань обеспечивает якорную стоянку для более чем тысячи круизных судов в год, обеспечивая постоянный приток покупателей в магазины на Бэй-стрит. Международный аэропорт принимает гораздо больше людей. Оригинальная идея заманить туристов, которая воплотила "Роял Викторию" в жизнь, стала реальностью, далеко выходящей за рамки воображения Джона Бейли и Чарльза Несбитта. Остров Свиней, где находился сухой док Джона Хауэлла, теперь является Райским островом и покрыт курортами, казино и аквапарками. До сих пор многие посетители интересуются историей острова. В своих странствиях они начинают немного понимать тот краткий момент времени, когда Нассау превратился из того, что многие считали малоизвестным тропическим захолустьем, в бешеный центр торговли, который привлек внимание всего мира.
полная версия страницы